Результаты поиска: найдено 13 элементов.
Сейчас на сайте 82 гостя и нет пользователей
О том, как все было хорошо, а потом пришли большевики, и стало плохо. Мы часто сталкиваемся с пропагандой следующей идеи: был хороший царь, богатая Россия, которая кормила всю Европу хлебом, пришли большевики, свергли царя, устроили голод. Большевики, как мы выяснили, царя не свергали, теперь разберемся с так называемым хлебным изобилием.
Многие, доказывая благополучие России, ссылаются на вывоз Россией хлеба за границу для продажи. Да, Россия действительно продавала за границу хлеб, но не от богатства, а от бедности. Продавала, чтобы получить валюту, продавала, а сама голодала. Потребление хлеба в России на душу населения было в три раза ниже, чем в США и это при том, что в России хлеб, в отличие от других стран, являлся чуть ли не единственным продуктом питания. Результатом такого хлебного псевдоизобилия был голод простого народа. От голода за время правления Николая II умерло свыше 5 миллионов человек.
«Даже хлеб — основное наше богатство — был скуден. Если Англия потребляла на душу населения 24 пуда, Германия 27 пудов, а США целых 62 пуда, то русское потребление хлеба было только 21,6 пуда — включая во все это и корм скоту. Нужно при этом принять во внимание, что в пищевом рационе России хлеб занимал такое место, как нигде в других странах он не занимал. В богатых странах мира как США, Англии, Германии и Франции, — хлеб вытеснялся мясными и молочными продуктами и рыбой, — в свежем и консервированном виде»[1].
России нечего было продавать, а дворянам хотелось отдыхать в Париже, на Ницце, проматывать состояния. Брать деньги они могли только, продавая хлеб своих крестьян, часто обрекая последних на голод.
В начале ХХ в. голод постигал Россию 5 раз: 1901, 1905,1906, 1908, 1911 годы. Вполне закономерно, что по материалам переписи 1897 г. в европейской части России продолжительность жизни русских мужчин была 27,5. Николаем II был издан уникальный указ «О приготовлении хлеба из барды и соломенной муки, как могущего заменить употребление обычного ржаного хлеба». И, несмотря на голод, Россия вывозила хлеб! Царский министр Вышнеградский, отвечая на обвинения в сбыте хлеба за границу даже во времена голода в России, сказал с трибуны Государственной думы: «Недоедим, а вывезем!».
Русский народ не бегает от сытости, а ведь количество забастовок и протестов в России было в 5 раз выше чем, например, в Германии. Если бы все было хорошо, то не было бы тысяч стачек, забастовок, митингов, восстаний. Причем, это были не митинги типа праздничных гуляний. Людей расстреливали, сажали, ссылали, но успокоить страну так и не смогли.
Сегодня очень часто можно также услышать о том, что коммунисты придумали продотряды, с помощью которых отнимали хлеб у крестьян, истязали их, разве только не съедали живьем. Но это не соответствует действительности. Продотряды были созданы еще при царском режиме в 1916 году. Мера в условиях войны вынужденная, нужно было кормить голодающие города. Большевики сохранили подряды с той же целью. Но было и одно отличие: сами большевики не имели позолоченных карет и вилл в Ницце. И это прекрасно знали крестьяне и понимали, что хлеб отдают таким же, как они сами – простым и голодающим.
Если мы обратимся к фактам, то увидим, что далеко не все так однозначно было с русским православием, которое «погубили» большевики. К 1917 году, по мнению многих мыслителей того времени, русское православие пребывало в серьезном кризисе. Причем констатировали это далеко не революционеры, а как раз консервативные писатели, которых, кстати, никто не читал, зато читали Л. Толстого, отлученного от церкви. Не вызывают поэтому удивления известия о том, что в годы первой русской революции практически во всех семинариях происходили забастовки (в 48 из 53), или о том, что в 1911 г. из общего числа выпускников семинарий в 2148 человек, только 574 приняли священнический сан, т.е. 25 %[2].
«А. Ф. Лосев рассказывал, что епископ Феодор считал П. Флоренского единственным верующим человеком в Московской духовной академии, причем перебирал остальных преподавателей и доказывал это. В начале века П. Флоренский считал, что церковь стала похожа на сухарь, и ее надобно перемолоть в муку, дабы напечь новые хлебы — веру и церковь живую»[3].
Итоги революции 1917 года. Но проблема заключалась не только в хлебном псевдоизобилии и развале церкви. К октябрю — ноябрю 1917 г. более 90 % уездов России бушевали в бунтах, в городах бесчинствовала уголовщина. После Февральской революции была произведена бездумная амнистия, и вместо жертв царизма на воли оказались тысячи уголовников. Полиция была практически полностью парализована. На улицах Петрограда происходили вооруженные столкновения. Красноречивым фактом, показывающим уровень развала России, было то, что полиция боялась заходить в некоторые кварталы Петрограда, т.е. власть не полностью контролировала даже столицу страны. Русский писатель В. Г. Короленко в своем дневнике 4 ноября 1917 г с горечью констатировал:
«Общество распадется на элементы без общественной связи… Наша психология…— это организм без костяка, мягкотелый и неустойчивый. Русский народ якобы религиозен, но теперь религия нигде не чувствуется»[4].
Начался парад суверенитетов. Объявили о своей независимости от России: Украина, Финляндия, Закавказье, Северный Кавказ, Литва, Молдавия (Валахия). Большевикам досталась полностью разрушенная страна с фактически отсутствием централизованной власти. Эту страну необходимо вновь было собирать и вести вперед к новым победам.
Исторический парадокс заключался в том, что именно интернационалисты большевики, столько говорившие о праве наций на самоопределение, сделали все возможное и невозможное, чтобы вновь сплотить Россию. А те, кто очень много рассуждал о «великой и неделимой», на деле сделали все, чтобы довести страну до полного развала. Сегодня это все забыто, но тогда это очевидное обстоятельство признавали даже «белые»:
«противобольшевистское движение силою вещей слишком связало себя с иностранными элементами и поэтому невольно окружило большевиков известным национальным ореолом, по существу, чуждым его природе. Причудливая диалектика истории неожиданно выдвинула советскую власть с ее идеологией интернационала на роль национального фактора современной русской жизни, — в то время как наш национализм, оставаясь непоколебленным в принципе, потускнел и поблек на практике вследствие своих хронических альянсов с так называемыми «союзниками»»[5].
[1] Солоневич И. Л. Народная монархия. – М., 1999 – с. 68.
[2] Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. – Париж., 1991. - с. 53
[3] Бибихин В. В. Из рассказов А. Ф. Лосева // Вопросы философии, 1991 № 10. С. 140—141, 146.
[4] Короленко В. Г. Дневники // Память. - № 2. – Париж, 1979. – с. 379.
[5] Устрялов Н. В. Национал большевизм. – М., 2003. – с. 51.
После своего рождения ребенок развивается как физиологический организм. Но отличительной чертой этапа, следующего за рождением, является познание мира.
Человек учится говорить, узнает первые сведенья об окружающем его мире. Важнейшей вехой в формировании человека становится умение говорить. Первое слово малыша - это Рубикон. У человеческого дитя появляется первый важнейший человеческий атрибут - умение говорить. Далее человек поступательно начинает формироваться именно как человек. Умение говорить и понимать человеческую речь становится фундаментом, на котором потом выстраивается умение читать, считать, писать. Таким образом, этот фундамент становится основой того что подразумеваем под словосочетанием «Homo sapiens» - человек разумный.
Конечно, ребенок будет потом расти и учиться. Но то, что он узнает в раннем возрасте несравнимо ни с чем. В конце концов, люди в течение тысячелетий вообще не имели никаких школ, вузов, т.е. человека можно представить не окончившего учебное заведенье, но представить человека, не умеющего говорить и понимать человеческую речь невозможно.
Аналогичный период в своем развитии должно было пройти и человечество. Во многих цивилизациях формировались различные аспекты научного творчества, искусства. Примером может служить та же шумерская цивилизация, создавшая первую в истории человечества письменность. Но вершиной этого этапа стала Древняя Греция, собственно научное творчество других догреческих цивилизаций называют преднаукой, считается, что наука в точном понимании этого слова появилась именно в Древней Греции.
Летоисчисление греки вели с 776 г. до н.э. – по преданию от первых Олимпийских игр. Историю человечества можно представить без истории Египта, но представить историю человечества без Древней Греции невозможно
«… греческая история остается важнейшей страницей в истории человечества. Все то, за что мы еще теперь боремся, — истина, свобода, равенство, — за все это боролись уже греки…И греки боролись не напрасно. Вся наша новая культура основывается на греческой культуре, грекам мы обязаны всем благам, которые делают нашу жизнь достойной жизни, — нашей наукой, нашим искусством, идеалами умственной и политической свободы»[1].
Древняя Греция создала так много яркого в науки искусстве, философии, что некоторые исследователи, например, английский психолог и антрополог основатель евгеники Ф. Гальтон, считали греков на два порядка умнее всех когда-либо существовавших народов. Энгельс же считал, что
«мы вынуждены будем в философии, как и во многих других областях, возвращаться постоянно к подвигам того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечила ему такое место в истории, на которое не может претендовать ни один другой народ»[2].
Итак, второй элитарной цивилизация стала древнегреческая. Главным достижением этой цивилизации было создание науки, философии, подъем на небывалую высоту искусства. Это стало интеллектуальным и духовным фундаментом для последующего развития человечества.
[1] Белох Ю. История Греции, Т. 1. - М., 1905 - с. 21.
[2] Маркс К., Энгельс Ф., Т. 20. - с. 369.
Наш труд не являться учебником по истории, поэтому мы очень кратко рассмотрим историю Запада, фокусируя внимание на вопросах, позволяющих нам понять суть западной цивилизации, ее отличие от других цивилизаций и, прежде всего, от русской.