Результаты поиска: найдено 13 элементов.
Сейчас на сайте 188 гостей и нет пользователей
Доминирующее стремление западного человека к материальной обеспеченности породило общественно-политическую систему, в которой безраздельно господствует капитал.
«Современное западное общество есть общество денежного тоталитаризма. Деньги тут стали универсальным и всеобъемлющим средством измерения, учета и расчета деятельности людей, учреждений и предприятий, средством управления экономикой и другими сферами общественной жизни, средством управления людьми»[1].
Пытаясь затушевать сущность реально существующего строя, многие западные социологи утверждают, что на Запале капитализма давно уже нет, что там возникло качественно иное общество — постиндустриальное, информационное и т. п. Это совершенно неверно. Западное общество и было, и остается капиталистическим. Но капитализм за время своего существования действительно претерпел существенные изменения.
Французский экономист Мишель Альбер в книге «Капитализм против капитализма» показывает, что капитализм в своем развитии прошел три четко различимые фазы, каждая их которых характеризуется его определенным взаимоотношением с государством.
Первая фаза, начавшаяся с 1791 года, может быть охарактеризована так: капитализм против государства. С 1891 года начинается развитие капитализма в рамках, очерченных государством. С 1980-го начинается и в 1991-м завершается переход к третьей фазе: капитализм вместо государства. Для нее характерно господство принципа: рынок — хорошо, государство — плохо.
Политическая власть зависит от экономической, т. к. основа механизма властной селекции западных стран — выборы, а выборы — это деньги, и деньги немалые. Деньги приходится брать у бизнеса. Бизнес ничего просто так не дает и требует возврата. В конечном счете, все это приводит к аффилированным структурам, откатам, воровству и коррупции. Выборы — это бизнес-проект.
Капитал стал править обществом. Это приходится признавать и некогда ярым защитникам процесса демократизации России, каким был профессор Александр Панарин:
«В эпоху Просвещения (XVIII в.) институт абсолютной монархии препятствовал попыткам полного и безраздельного влияния рыночной среды на политику. Может быть, поэтому ХVII–ХVIII века стали эпохой наиболее впечатляющих фундаментальных открытий, послуживших толчком промышленного переворота. В эпоху массовых парламентских демократий ситуация существенно изменилась: влияние бизнеса на политику постепенно становится решающим. Те, кто и сегодня готов уповать на суверенитет массового избирателя и его волю как главный источник важнейших политических решений, являются либо запоздалыми политическими романтиками, либо догматиками текстов, подготовленных еще до прихода парламентаризма и выражающих антиабсолютистский, антимонархический протест. Нынешняя “демократизация”» России и постсоветского пространства еще раз подтвердила, что демократия в ее прежнем виде быстро и неминуемо ведет к прибиранию политики к рукам влиятельных финансовых групп, не только подкупающих исполнительную, законодательную и судебную власть, но и специально оплачивающих “четвертую власть” — СМИ, назначение которой — обработка массового избирателя»[2].
Богатство и власть всегда шли рука об руку. Но теперь богатство стало не просто спутником власти, а перешло из подчиненного состояния к господствующему. Отныне власть превратилась в спутник богатства. Деньги, капитал из пассивного спутника власти стали превращаться в ее активное и единственное средство. Экономика определяет образ мыслей, выдвигает на властные высоты политиков, определяет пути развития государства. Сегодня все — власть, искусство, спорт, наука — вращается вокруг прибыли и денег.
«Рыночные механизмы и ментальности проникают в каждую сферу жизни — не только в труд и политику, но и в отдых, дружбу, семью и брак. Все подчинено капиталистической рациональности «наименьшей стоимости» и «максимальной выгодности»»[3].
Каково же будущее данной социальной системы? Финансисты, с точки зрения Ж. Аттали, в конечном счете, возвысятся над миром как его надгосударственная и наднациональная элита, превратившись в мировое правительство. Используя современные информационные технологии, они превратят нашу планету в единое финансово-экономическое пространство, в котором в товар превратится даже сам человек, а о его достоинствах будут судить только по одному критерию — количеству денег в его кошельке. Впрочем, сами деньги приобретут форму магнитных карточек, где деньги, там и власть. Аттали напоминает:
«Власть измеряется количеством контролируемых денег. “Козлом отпущения” при том является тот, кто оказывается лишенным денег и кто угрожает порядку, оспаривая его способ распределения».
Капитал превратился в стержень, вокруг которого вращаются все сферы жизни общества. Неслучайно слово «капитал» легло в основу названия новой социальной системы.
[1] Зиновьев А. Русский эксперимент. – М., 1995. — с. 72.
[2] Панарин А. Духовные катастрофы нашей эпохи в свете современного философского знания. Москва, № 1, 2004.
[3] Kumar K. The Rise of Modern Society. Oxford, 1988. - P. 119.
В мире нет никаких моральных правил, законов. Есть только право силы. Тот, кто силен тот и прав. Так было, есть и будет всегда. Возьмем пример из недавней истории.
Не секрет, что имеется достаточно фактов, разоблачающих роль западных спецслужб и НАТО в развале Югославии. Доказано, что албанских террористов, применявших бандитские приемы, вооружали и обучали западные спецслужбы. Западные ООНовские эксперты на самом деле были агентами ЦРУ, при поддержке западный СМИ проводилась кампания очернения сербов, основанная на подтасовках и прямой лжи. Как все это делалось, очень подробно описано у французского исследователя Мишеля Коллона в труде «Нефть, PR, война». Но зачем все это делалось?
«Югославия все еще отказывается вступать в НАТО. А ведь НАТО переживает период гигантской экспансии, имеющей целью окружение России. Бомбардируя Югославию, Запад уже действовал с дальним прицелом в направлении подрыва интересов России. Уничтожая этого союзника России, он показывал другим странам, близким России, что «Москва не способна защитить их», закрывал Москве доступ в район Средиземноморья.
Вашингтон и его союзники последовательно продвигаются на Балканы и Кавказ, не прекращая при этом ведения провокационных действий против Москвы. Они стремятся вынудить ее постепенно сдать свои позиции»[1].
Хорваты, боснийцы, албанцы в нарушение Хельсинкских соглашений отвоевали (с оружием в руках) свою независимость, т.е. отделились от Югославии.
Спасителями мира называют тех, которые более ста дней методично и в нарушение законов о войне бомбили мирную, почти не оказывавшую сопротивления Югославию? Западная пропаганда даже не напрягается, чтобы оправдать эту вопиющую дикость — терроризм на государственном уровне. А затем судили Слободана Милошевича, а когда суд зашел в тупик, просто отравили его. Милошевич не нападал на соседей, он защищал свою Родину, будучи гарантом Конституции, делал все, чтобы сохранить Югославию как федеративное государство. И это — грех, преступление? Можно представить себе на месте Югославии ту же Испанию или Великобританию, когда их нацменьшинства объявили бы войну центральной власти, да еще на деньги иноземных спонсоров?
Итак, Запад натравил, разбомбил страну, а потом еще и судил ее руководителей как преступников против человечности.
Правила, законы соблюдается только с равными по силе, со слабыми законы и правила обращения совсем иные. Эту простую максиму забывать нельзя никогда.
[1] Колон М. Нефть, PR, война. – М., 2002. – с 41, 135-136.
Шоу – это изобретение Запада, порождение стремления западного человека к театральности. В шоу превращены все стороны бытия человека: телешоу, где люди поют, телешоу где люди говорят, телешоу где отвечают на вопросы, телешоу, где в котором молятся, телешоу, где люди судятся, телешоу, где ищут клад (форд Бояр), телешоу, где якобы дерутся (реслинг), телешоу, где якобы сорятся (шоу Джерри Спрингера[1]), телешоу где, наконец, просто живут (За стеклом).
Символична этимология самого слова «личность» в западноевропейских языках, но происходит от термина «маска», т.е. образ, который принимает действующий человек (актер), представая перед другими людьми.
Театральность проявляется во всем: в выступлении президентов, которым пишут не только программные речи, но и «неожиданные» реплики на улице, предвыборных съездах партий в США, которые теперь сравнивают даже не с шоу, а с мюзиклом, в прилюдной клятве президентов, вступающих в должность. Театральность проявляется в войне, когда на боеголовку несущую смерть людям, прикрепляют кинокамеру, в научных достижениях, примером может послужить миф об американском первенстве при покорении Луны.
Как же театральность связана с рациональностью? Казалось бы, стремление к театральности должно быть связано с иррациональностью? Нет, театральность именно продолжение рациональности. Для анализа данного обстоятельства познакомимся с одной очень важной характеристикой западного аксипсихотипа – псевдологией, которая с одной стороны детерминирована психотипом (рациональностью), с другой стороны аксиотипом (материальностью).
Псевдология – низкая степень правдивости, которая проявляется в склонности к сочинению фантастических, неправдоподобных сюжетов. На Западе, несмотря на рационализм, отрыв от реальности – характерная особенность культуры. Фильмы про вампиров, инопланетян, нереальные боевики – это не нечто новое для западной культуры. Ж. Верн, А. Дюма писали в том же ключе, только в соответствии с мировосприятием эпохи, в которой они жили.
Русская культура, напротив, – сплошной соцреализм, появившийся задолго до социализма. Вся русская литература – это мучительный поиск правды, реальные герои в абсолютно реальных ситуациях. Происходит так оттого, что для русских духовная, иррациональная сфера крайне важна. Русские не могут допустить в эту сферу того, чего нет на самом деле. Уже не раз многими замечалось, что к слову философа, писателя, актера в России совсем иное отношение, нежели на Западе. Короче говоря, в России поэт больше, чем поэт. Слово писателя, скрипача, виолончелиста, физика-ядерщика в России часто имеет большее влияние, чем слово политика.
Английский писатель Чарльз Сноу писал: «Сталин возложил на себя обязанности Верховного Литературного Критика»[2]. Иначе и не могло быть, Сталин лишь продолжил дело всех русских царей, выполнявших эту функцию, кроме, пожалуй, последнего, отчасти по этой-то причине последним и ставшего.
На Западе совсем иное отношение к иррациональному и духовному, этой сфере не придается такого решающего влияния, как в России, и поэт там не больше чем поэт. Поэтому на Западе в сфере духовного творчества наличествует столько вымышленного. В России меньше рационального начала в реальной жизни, но гораздо больше в жизни духовной, на Западе все наоборот.
[1] Российский аналог – шоу «Окна».
[2] Бенедиктов Н. Русские святыни. – М., 2003. - с. 230