Результаты поиска: найдено 1 элементов.
Сейчас на сайте 51 гость и нет пользователей
О немцах я более хорошего, нежели дурного мнения,
но вместе с тем не могу не признать за ними
один (и весьма крупный) недостаток - их слишком много
Вольтер
Предки современных западноевропейцев в Европе были далеко не первыми, поэтому европейскую историю, рассмотренную через призму народов, населявших Европу, можно условно разделить на 4 этапа.
Больше всего русский человек любит ставить себя вне закона
и ругаться на то, что законы у нас не действуют
Н.А.
Рациональный и иррациональный типы восприятия действительности не соотносятся как лучшие и худшие, но это качественно разные типы восприятия действительности. Многими исследователями отмечалось, что русские недостаточно практичны и реалистичны в планировании деятельности и постановке целей, а при принятии решения преобладают интуитивные механизмы.
Мышление человека, обладающего разумом, не может быть полностью иррационально, тем не менее, сравнивая западный и русский психотип, можно говорить о большей степени иррациональности именно русского психотипа. Иррационализм, укорененный в русском психотипе, проявляется в повышении роли таких аспектов познавательная как интуиция, чувство, созерцание. По выражению Г. Кульчинского, для русского человека характерно «искание правды», но не «поиск истины[1]"
«Специалисты по соционике показывают, что в русском национальном характере преобладает эмоциональность, интуитивность, непредсказуемость русской души, ее богатое воображение и созерцательность. Русский идеализм сочетал в себе определенную умозрительность, возвышенный характер размышлений, выразившихся в поисках правды и смысла жизни, оторвавшихся от практической обыденной жизни. Эта вера основывалась на развитом воображении, мифологичности, сказочности российского сознания»[2].
В противоположность западному менталитету мировоззренческие ориентиры русского менталитета смещены в иррациональную плоскость поэтому мы часто «выбираем сердцем»[3]. На Западе все просто и предельно рационально, так, например, американский экономист Р. Фэйер создал формулу для предсказания победы кандидата на президентских выборах в США. Ее основные элементы — рост доходов в течение шести месяцев до выборов и темп увеличения цен за два года, предшествующие выборам. С помощью этой формулы были успешно предсказаны результаты 13 из 16 президентских выборов.
Иррационализм. Русские - единственный этнос, который может голосовать за то правительство, благодаря политике которого снижается уровень жизни. Люди голосуют не потому, что им хорошо, а потому, что «не мы, так наши дети будут жить хорошо», «лишь бы не было войны», «не надо раскачивать лодку», «коней на переправе не меняют», «у нас нет альтернативы» и т.д. Существует еще множество подобных абстрактных лозунгов.
«Умом Россию не понять» очень точно подметил русский поэт Фёдор Иванович Тютчев, поэтому отставание России в сфере производства (XIX в. начало XX в.) компенсировалось развитой культурой, а наша литература всегда была предметом общеевропейской гордости.
Иррационализм русского психотипа очень тесно переплетается с таким качеством национального характера как стремление к великой цели, обывательская мишура томит русского человека.
Русскому национальному характеру присущ «разрыв между настоящим и будущим, исключительная поглощенность будущим, … облачение национальной идеи («русской идеи») в мессианские одеяния»[4].
Маниловщина, поглощенность будущим – питательная почва для деятельности политических сил, умеющих обещать. Можно просто обещать, что к такому-то году будет… И люди будут верить.
В российском психотипе, в отличие от западного, стремление к размышлению преобладает над стремлением к действию. Например, в американской культуре, которой вполне справедливо приписывают высокую степень рациональности, усилия индивидов «направлены на сбор информации, релевантной принятию решения, интуитивные аспекты при этом исключаются. У русских есть тенденция собирать ненужную информацию, излишнюю для принятия решения. При принятии решения преобладают интуитивные механизмы»[5].
«Российское мышление характеризуется образностью, однако, значительные затруднения происходят при необходимости перевести результат предчувствия в рациональную форму, конкретные решения. Созерцательность, мечтательность, вера в чудо, интуитивность мышления в сочетании с эмоциональностью, ее ослабленной деловой логикой обусловливает неумение русского человека планомерно и последовательно доводить начатое дело до конца, объясняет его увлеченность фантазиями и мечтами о «коммунистическом рае» или «мгновенном рыночном процветании» [6].
В России индивидуально-личностные отношения преобладают над формальными. В России мораль всегда ставилась выше, чем механические мертвые законы, и считалось, что судить необходимо «не по закону, а по совести». На Западе закон имеет гораздо более значимое место, чем совесть. Э. Дюркгейм считал, «что чем больше регламентированной жизни, тем больше жизни вообще»[7].
«Немецкий принцип «Kampf urns Recht» (борьба за право) столь же мало сходен его духу, как и английский «struggle-for-life» (борец за существование). Наш народ менее всего юридический или политический народ, в очень слабой степени — социально-экономический и в высочайшей — нравственный и нравственно-религиозный»[8].
Неформализованость отношений очень тесно переплетается с коллективизмом, когда нация подсознательно отожествляется с семьей. Могут ли в семье быть законы, регламентирующие поведение отдельных её членов? Только между чужими людьми могут заключаться договора, между своими никогда, разве только в шутейной форме. Чем больше индивидуализма, тем большую роль играет закон, ведь он становится единственной защитой личности от посягательств других личностей. Особенно это актуально в обществе, в котором, по образному выражению английского философа Томаса Гоббса, «человек человеку волк».
«Русская интеллигенция всегда была занята решением вопросов о добре и зле, о свободе воли, о существовании Бога или уж (на тот случай, если его все-таки нет) об установлении Царства Божьего на земле. И это в отличие от Запада, веками тщательно разрабатывающего правовую основу, регулирующую отношения между государством и обществом[9].
Иррационализм связан с таким качеством психотипа как русский авось. Августовские морозы, январские оттепели и т.д. приучили русского ждать от жизни какой-то непредвиденного подвоха, несовместимого с нормальной логикой. А раз так, то можно только надеяться, не пытаясь предугадать какое-либо жизненное событие.
[1] Кульчинский Г. Безъязыкая гласность // Век XX и мир. 1990. N. 9. С. 44 – 47.
[2] Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология. – Ростов-на-Дону, 2000. - с.220-224.
[3] Лозунг президентской компании Ельцина 1996 года.
[4] Российская ментальность: Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. — 1994. — № 1 — с. 25-53.
[5] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 33.
[6] Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология. – Ростов-на-Дону, 2000.- с.220-224.
[7] На самом деле жесткая регламентация жизни способна вообще погубить жизнь, существует даже такой вид забастовки, когда служащие начинают детально выполнять все инструкции и это приводит к полному параличу работы.
[8] Философия нации и единство мировоззрения. П. Е. Астафьев. – М., 2000. - с. 45.
[9] Кановская М. Николай Бердяев за 90 минут. – М., 2006. – с. 74.
Наилучшая жизнь для страны, очевидно, есть такая,
какая наилучше соответствует ее внутреннему строению
и вытекающим отсюда потребностям
Л. А. Тихомиров
Сопряжение духовности и коллективизма проявляется в русской идее – в стремлении к абсолютной справедливости. В книге, посвященной исследованию ценностей русского народа, отечественный исследователь Н. А. Бенедиктов отмечает:
«Социологические исследования показывают постоянное различие блоков ценностей и их иерархии у русского и западного человека. Высший блок наиболее значимых для русского человека ценностей назван блоком «справедливость»… Добиваясь восстановления личного удобства как проявления личной свободы и своеволия, западный человек сочтет справедливым навязывание его миропорядка другим людям и, как правило, об этом не очень и задумывается. Отсюда и двойной счет во взаимоотношениях, в политике и т. п. Для русского человека двойной счет во взаимоотношениях исключен»[1].
Извечная русская тяга к справедливости очень тесно переплетена с русской добротой, также с максимализмом, ведь правда может быть только одна.
«Русские — максималисты, и именно то, что представляется утопией, в России наиболее реалистично»[2].
Догматизм также вытекает из обостренного чувства справедливости и максимализма. Весь этот блок качеств национального характера теснейшим образом связан по определению отечественного социального психолога К. Касьяновой, с так называемым «судейским комплексом»:
«Судейский комплекс» — это именно «комплекс», т.е. целый набор различного рода качеств… Прежде всего «правдоискательство», т.е. стремление установить истину, и затем — это стремление установить объективную истину, не зависящую от меня, от моего существования и потребностей, наконец, в-третьих, это стремление найти истину абсолютную, неизменную, не зависящую от обстоятельств, не имеющую степеней. И, найдя, измерять затем ею себя, свои поступки и чужие действия, весь мир, прошлый, настоящий и будущий. Эта истина должна быть такова, чтобы под нее подходили все явления без исключения»[3].
Русская идея – это стремление к всеобщей справедливости. Но эта общая формулировка, в зависимости от конкретной исторической ситуации, наполняется конкретным содержанием.
Жажда абсолютной справедливости рождает такое качество как самопожертвование, которое красной нитью проходит через всю историю России.
[1] Бенедиктов Н. Русские святыни. – М., 2003. - с. 218.
[2] Бердяев Н. А. Русская идея. М., 2000. – с. 243.
[3] Касьянова К. О русском национальном характере. — М., 2003. - с. 251.