Искать

Рабство

Горжусь, что я – россиянин

А. Суворов

Недавно в центре Москвы, напротив Храма Христа Спасителя, был установлен памятник Государю Александру II, на котором начертаны следующие слова: «Отменил в 1861 г. крепостное право в России и освободил миллионы крестьян от многовекового рабства».

Многовековое рабство русских крестьян, мягко говоря, - преувеличение. Крепостное право было необходимым институтом в условиях перманентной внешней агрессии, отражение которой актуализировало необходимость больших военных расходов, которые государство самостоятельно потянуть не могло.

«Крестьянина прикрепили, что бы он кормил помещика, ратного человека, которого иначе бедное государств содержать не смогло»[1].

Государство не могло позволить и свободный переход крестьян от помещика к помещику, в результате чего некоторые помещики - нерадивые хозяева могли лишиться средств к существованию, а ведь, несмотря на свою бесхозяйственность, они могли быть отличными воинами, а это было решающим для государства. Крестьяне содержали помещика, помещик служил государству, по такой формуле существовало крепостное право. По сути, крестьяне были крепостными помещика, а он был крепостным государя. Иначе в условиях постоянной военной агрессии не выжили бы ни крестьяне, ни помещики, никто.

Причем санкции за отказ от службы были довольно жесткими. Так вплоть до 1754 г. недоросли из дворян за неявку вовремя на военную службу посылались в солдаты или матросы. Крепостное право не было рабством в смысле эксплуатации одной части общества другой частью общества. Крепостное право было необходимой формой существования социума в условиях постоянной геополитической напряженности.

А теперь важная дата - 1762 год. В этот год издается манифест о вольности дворянства, принятом во время краткосрочного и незначительного царствования Петра III и подтвержденного Екатериной II. Дворянам было позволено не служить государству и не обязательно быть ратным человеком.

Начиная с этого года, крепостное право превратилось действительно в то, что можно ассоциировать с рабством и стало тормозом в развитии общества.

«До Петра III, рас­крепостившего служилый класс, крепостного права почти не существовало: оно было общим. И дворянин, и пахарь, и царь, по за­мыслу Петра Великого, были скованы до гроба государственной работой. Никому не разрешалось ничего не делать, никто — под страхом тяжелых кар — не мог быть паразитом общества… Но вторжение иноземцев все испортило. Петр III раскрепос­тил дворян, позабыв при этом раскрепостить народ. Коренному немцу хотелось видеть вокруг себя феодалов, и вот сто тысяч дворян были посажены на готовые хлеба. Тогда именно, мне кажется, и началось свинство русской жизни, подготовившее нашествие бесов»[2].

Таким образом, крепостное право, как рудимент просуществовало менее 100 лет (1762-1861 гг.). Оно было несовместимо не только с экономическим прогрессом, но и ментально не соответствовало таким качествам русского характера как сострадание и стремлению к равенству.

«Русские моральные оценки в значительной степени определялись протестом против крепостного права. Это отразилось в русской литературе. Белинский не хочет блаженства для себя, для одного из тысячи, если братья его страдают. Н. Михай­ловский не хочет прав для себя, если мужики не имеют прав. Все русское народничество вышло из жалости и сострадания. Кающиеся дворяне в 70-е годы отказыва­лись от своих привилегий и шли в народ, чтобы ему служить и с ним слиться. Русский гений, богатый арис­тократ Л. Толстой всю жизнь мучается от своего приви­легированного положения, кается, хочет от всего отка­заться, опроститься, стать мужиком»[3].

И, наконец, нельзя не упомянуть о вполне объяснимой тенденциозности советских учебников, в которых рассказывалось о забитости крестьянина, обусловленного многолетним рабством. В действительности по переписи 1858 г. крепостные составляли немногим более трети населения - 34 %[4].

Стоит упомянуть также, что современное общество выходцев из Европы в США без всяких моральных проблем триста лет использовало рабство, считаясь при этом идеалом демократии. Но в то же время, с Запада осыпали про­клятиями «деспотическую Россию» за крепостное пра­во, просуществовавшее очень недолго и лишь в цен­тральных областях. Основатель теории гражданского общества английский философ Джон Локк помогал со­ставлять конституции рабовладельческих штатов США и вложил все свои сбережения в работорговлю[5].

 

---

[1] Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. – М., 1989. – с. 431.

[2] Меньшиков М. О. Письма к русской нации. – М., 2000. — с. 47.

[3] Бердяев Н. А. Русская идея. – М., 2000. – с. 85.

[4] Воловикова М.И. Представления русских о нравственном идеале. – М., 2004. – с. 72.

[5] Кара-Мурза С.Г. Истмат и проблема восток-запад. – M., 2001. – 26.

§ 3. Воплощение западного идеала

Условно-досрочное освобождение общества

чревато рецидивами

Г. Малкин

Как мы увидели столпами западного аксиотипа и идеальной социальной системы отвечающей этому аксиотипу, являются деньги, индивидуализм, колонии, обман. Как же все это воплотились в реальности, ведь никто открыто не будет провозглашать – наша цель деньги и обман.

Алчность нашла свое полное отражение в тоталитарном капитализме, индивидуализм - в навязчивых рассуждениях о свободе, обман воплотился в форме политической организации общества, получившей наименование «демократия», колониальный диктат изменил лишь форму своего осуществления.

Модальная личность

Сознание боится пустоты

П. Валери

Вспомним кадры советской военной хроники. В Киев вступают советские войска, их восторженно встречают люди. Но если бы мы посмотрели кадры немецкой военной хроники, то мы увидели бы восторженных украинцев, встречающих немцев. Если бы в Киев вступал парад гомосексуалистов, то нашлись бы люди, которые восторженно встречали и его. В любой нации есть разные люди, с разными характеристиками аксиотипа и психотипа.

Модальная личность. Когда мы говорим об аксипсихотипе, мы говорим о так называемой модальной личности. Это понятие широко используется в этнопсихологии. Модальная личность — совокупность относительно устойчивых характеристик личности, типичной в данной этнической общности.

В воздухе всегда есть частицы воды, называемые влажностью, а в воде частицы воздуха, но одно мы называем воздухом, а другое водой, потому что судят о вещах по основному элементу, а не второстепенному, иначе вообще любая классификация потеряла бы смысл.

Второе важное обстоятельство этнопсихологического анализа заключается в следующем. Этнопсихологические особенности выявляются в ходе сравнительного анализа. Например, наивно думать, что русские сплошь альтруисты. Мы уже говорили о качествах обывателя, и сказанное относится к русскому обывателю в полной мере. Русский обыватель не является альтруистом.

Но все познается в сравнении, и когда мы говорим об аксиотипе русского обывателя, мы не сравниваем его с русским аксиотипом «философ». Это было бы некорректное сравнение. Русского обывателя мы сравниваем с западным обывателем. И именно здесь проявляется специфические национальные особенности. Русские, хотя в своей массе не являются альтруистами, но в сравнении с западным человеком, можно сказать о наличии определенных альтруистических черт.