Sidebar




Этническая самооценка – ценность, которой в той или иной степени значимости наделяет как свою нацию в целом, так и отдельные ее стороны. Русское стремление к внутреннему совершенствованию обуславливает тягу к постоянному самокопанию и самоедству. Это приводит к комплексу неполноценности, при котором усиливается тенденция создания отрицательных автостереотипов, и других этносах могут создаваться преимущественно положительные стереотипы, хотя положение вещей на самом деле может быть намного сложнее.

Заниженная этническая самооценка связана также с пессимизмом. Пессимизм представления о том, что в мире преобладают негативное начало (хаос и зло), настроения безысходности. На вопрос: «Как дела?» в России принято отвечатьормально». Это …слово означает: «Не очень плохо», выражает боль прошлого и надежду, что в будущем это не повторится[1].

Большинство исследователей разделяло мнение о песси­мистичности русского аксиотипа, так отечественные психологи К. А. Абульханова и Р. Р. Енакаева большую часть современного российского общества — при исследовании предпринимателей, ученых, рабочих и пенсионеров — оценили как пессимистичную[2]. Британский социальный психолог Д. Пибоди приписывал русскому национальному характеру пессимизм, определяя его как пассив­ное приспособление к ситуации, склонность к депрессии[3].

«Однако из пессимизма ситуативного вовсе не следует пессимизм общий, охватывающий все сферы жизни, тем более что жизнь «здесь и теперь» никогда не занимала гла­венствующего положения в мировосприятии русского человека… Русским свойственна уверенность в том, что все обойдется и добро возобладает над злом непременно, но в будущем»[4].

Заниженная самооценка. Пессимизм тесно переплетается с аггравацией – преувеличением неприятных переживаний, ведь даже в обыденном сознании закреплено убеждение, в соответствии с которым для высоты духа необходимо много страдать.

Стремление к высшей справедливости детерминирует неугомонную самокритику. Русский человек постоянно замечает в себе недостатки. Мы не ценим себя, а часто просто не уважаем, и нередко поэтому нас не уважают другие народы. Мы все время себя критикуем, восхищаемся достижениями других цивилизаций, забывая, что наши достижения в этих же областях гораздо более значимы. Неправильно было бы говорить о том, что это качество надо изжить. Самокритика часто является источником развития отдельного человека и народа в целом, но надо знать, что о наличие данного качества и осознавать опасность, от него исходящую. Это качество, нащупанное западными спецслужбами, очень хорошо использовалось в психологической войне против СССР.

Чем больше значения человек придает духовной сфере, тем больше он склонен к поиску ответов на вечные вопросы. А поскольку эти вопросы на то и вечные, что на них вечно ищут ответ, этот процесс превращается в бесконечный. Русские все время в поиске идеала, причем, если на пути этого поиска встает собственная жизнь или жизнь общества мы можем, не задумываясь поломать как первое, так и второе.

 


[1] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 91.

[2] Абульханова К. А., Енакаева Р. Р. Российский менталитет, или Игра без правил? (Российско-французские кросс-культурные исследования и диалоги) // Российский менталитет: Психология личности, созна­ние, социальные представления. - М., 1996. - с. 4-27.

[3] Peabody D. National characteristics. — Cambribge, 1985.

[4] Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: Учебник для вузов. – М., 2003. - c.150-151.


Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Кто на сайте

Сейчас на сайте 67 гостей и нет пользователей

nationaldoctrine

nationaldoctrine

Интересные статьи

Может, тоталитарный капитализм не так плох?

Рассуждая о губительной сути тоталитарного капитализма, часто острие критики направляют на деньги, называя их самым худшим изобретением человечества, так, латиноамериканский романист, лауреат Нобелевской премии 1982 г. в области литературы Габриэль Маркес называл деньги «пометом дьявола», а основатель и глава французского персонализма Эммануэль Мунье считал, что:

«Деньги лишают человека чело­вечности и заражают его эгоизмом. Они лишают сообщество человечес­ких отношений и подчиняют его автоматически действующим аноним­ным силам, которые завладевают правительствами, отчизнами, семья­ми, любовью, подавляют желания, удушают протесты… Но зло идет глубже, лишая частную жизнь условий существования; деньги пронизывают самое ее сердце, внедряя в него новые человеческие отношения, слепленные по их собственным меркам»[1].

Интуитивно осуждение тоталитарного капитализма, диктатуры денег, верно. И все же если отвлечься от эмоций, что плохого во всевластности денег? В конце концов, почему денежный тоталитаризм плох? Больше работай, больше зарабатывай, получай больше благ. Получается, что диктатура денег стимулирует желание трудиться.

Более того, в самих деньгах нет ничего плохого. Деньги — величайшее изобретение человечества. Деньги, сделавшись эквивалентом любого товара, освободили людей от трудоемкой процедуры натурального обмена и тем самым значительно упростили жизнь людей. И пока будут существовать люди и всевозможные товары, будут существовать деньги. Невозможно представить общество без денег. Отмереть деньги могут только в умах мыслителей, оторванных от реальности.

Что же плохого в тоталитарном капитализме, если отвлечься от цитаты, приведенной выше? Может, она вообще не характеризуют мейнстрим развития современного общества? Можно привести и положительные примеры.

Чтобы не утонуть в частных примерах и не оперировать эмоциональными и интуитивно верными сентенциями, проанализируем суть происходящих процессов. Для этого нам необходимо кратко рассмотреть несколько теоретических вопросов. Только так мы сможем добраться самой сути проблем.

 


[1] Мунье Э. Манифест персонализма. - М., 1999. - с. 111.

Треугольник человечности

Как мы помним, существуют две стволовые ценностные ориентации духовности: аскетизм и альтруизм. Аскетизм служит средством для раскрытия внутреннего духовного мира личности, выражаемого в творчестве как высшем типе самоактуализации личности, а также средством удовлетворения религиозных потребностей

Духовный императив, являясь фундаментом нравственности и морали, как раз и есть то, что отличает человека от животного. У животного нет ни аскетизма, ни творчества, ни религиозности, ни альтруизма.

Нередко, правда, приходится сталкиваться с мнением, в соответствии с которым альтруизм наличествует у животных. Это неверный подход. Конечно, животное может заботиться о своем потомстве — например, львица может отважно защищать своих котят. Но в то же время, если один из них чувствует себя плохо, она его съедает. Птица может защищать гнездо, но, если человек дотронулся до кладки, она больше не подойдет к гнезду, даже если ему ничего не угрожает. Другими словами, животные неосознанно «заботятся» о сородичах, ими руководит слепая сила инстинкта. Говорить об альтруизме животных — это все равно, что говорить об альтруизме снегоуборочной техники, ведь она тоже помогает обществу убирать снег. Но она этого не осознает, точно так же, как и животное не осознает своих действий.

Духовность — основа человеческого в человеке. Человек может быть глуп, может быть умен, но, пока у него есть частичка духовности, он остается человеком.

Коллективизм

По-своему аксиотипу русские – коллективисты, хотя коллективизм не так глубоко укоренен в аксиотипе, как, например, на Востоке. Коллективист характеризуется тем, что отдает приоритет коллективным началам в организации общественной жизни и трудовой деятельности, «Я» определяется с точки зрения группового членства, социальная идентичность является более значимой, чем личностная, а базовыми единицами социального восприятия являются группы». Коллективисты стремятся участвовать в делах коллектива, группы оказывают сильное влияние на поведение индивидов, у них высокая мотивация одобрения коллективом и сильно развито чувство близости и коллективной идентичности.

С коллективизмом коррелирует такое качество как конформизм – процесс изменения аттитюдов, мнений, восприятий, поведения индивида в сторону согласия с группой.

«причины более высокого уровня конформности коллективис­тов связаны, во-первых, с тем, что они придают большее значение коллективным целям и больше беспокоятся о том, как их поведе­ние выглядит в глазах других и влияет на этих других, а во-вторых, с тем, что в коллективистических обществах в воспитании детей делается акцент на послушании и хорошем поведении»[1].

С отрицательной стороны конформизм ведет к приспособленчеству, пассивному принятию существующего порядка, господствующих мнений, отсутствию собственной позиции, беспринципному и некритическому следованию какому-либо образцу, модным тенденциям. В коллективистичес­ких культурах групповые нормы являются важнейшим регулятором поведения, «высоко оценивается «правильное пове­дение», «жизнь по обычаю», «как у людей», «по уставу»[2].

Но у конформизма есть и положительная сторона. Конформистское общество, может очень продуктивно развиваться, вследствие отсутствия разнонаправленных векторов движения, как у рака, лебедя и щуки. В таком обществе легко воспринимаются любые, даже тяжелые реформы, конформистское общество гораздо лучше обороняется от внешних врагов. Однако некоторые коллективисты могут и не являться конформистами. Они могут идти против коллектива, считая, что коллектив заблуждается, и что его мнение необходимо исправить.

Для членов коллективистского общества характерно искать причины возникновения конкретной ситуации во внешних силах, т.е. им присущ внешний (экстернальный) локус контроля. Внешний локус контроля влияет на определенную недисциплинированность коллективистских обществ. Коллектив как единый организм всегда выделяет определенный орган, который должен управлять всеми и вся.

Противопоставляя формы активности, доминирующие в России и США, отечественный социолог В. В. Кочетков пишет, что принятие решения в США происходит индивидуально, каждый член общества чувствует ответственность за групповые решения. В Рос­сии решение принимается авторитетом или ключевыми членами группы[3].

«На вопрос анкеты ВЦИОМ «Какие силы могли бы вывести сейчас Россию из экономического кризиса таким путем, который бы Вас устроил?» Лишь 11 % опрошенных согласились с ответом «экономически активная часть населения»»[4].

В значительной степени коллективизмом обусловлен патернализм, который выражается в надежде на государство, которое обязано решать проблемы каждого гражданина. Государственное попечительство рассматривается как «благо» и обязанность властей перед обществом (народом). В качестве идеала государственной власти российский менталитет санкционирует, в первую очередь, власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и спра­ведливую (нравственную). В силу этого в национальном сознании сложилось определенную отноше­ние к авторитету. С одной стороны, — вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и, соответственно, ожи­дание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой — убеждение в том, что авто­ритет сам должен служить «общему делу», национально-государ­ственной идее. Отсюда направленность национального сознания на контроль за деятельностью авторитета через постоянное соотнесение ее с «общим делом», которое сооб­ща переживается людьми. Если авторитет осуществляет деятель­ность вразрез с этими взглядами, то его образ меркнет, и авторитета, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним рас­правляются.

Патернализм во многом детерминирует такое качество как долготерпение. Часто создается впечатление, что терпение русских безгранично. Сколько лишений пережила русская нация, столько не пережил ни один этнос.

«Подвиг непротивления — русский подвиг… ха­рактерно для русской религиозности юродство — при­нятие поношения от людей, посмеяние миру, вызов миру. … Самосжигание, как религиозный подвиг, — русское национальное явление, почти неведомое другим народам»[5].

Однако надо понимать, что русские не готовы терпеть все что угодно и от кого угодно. Именно терпеливые русские мужики, не потерпев оккупантов, уходили в партизаны в 1912 году. Массовое партизанское движение – было неведомо народам Европы, несмотря на присущую им высокую степень ассертивности. Казалось бы, все должно было быть иначе, во Франции партизаны, в России смиренные русские. Но в действительности все было наоборот. Почему?

Русские терпеливы по отношению к действиям государства, потому что считают его своим. Каждый человек позволяет близким людям то, что не позволил бы чужому человеку. Здесь очень важно понять, что русские понимают под государством.

Для западного человека государство – это, прежде всего, чиновник и закон. Так по данным опросов в Великобритании 69 % считают, что закон не может быть несправедлив и только 10 % считали, что парламентарии плохо работают[6]. Русские не любят как первое, так и второе, потому что для нас государство – это территория, идея и наконец государь.

«Чиновник», «бюрократ» - в лексиконе русского обывателя слова с явно выраженной негативной окраской. Общество воспринималось русскими как большая и единая семья. Неслучайно слово «государство» - однокоренное со словом «государь», то есть государство есть вотчина государя, как главы семейства. В то время как западные варианты слова государства происходят от латинского слова status (состояние): state (англ.), staat (нем.), etat (фр.), stato (ит.), estado (исп.). Отсюда проистекают западные теорий о государстве возникшего для упорядочивания естественного состояния, когда все борются друг против друга.

«В России главным действующим лицом было государство. Всё зависело от его нужд, его задач. В России государство стояло «как утес среди моря» (по выражению Ф. Броделя). Всё замыкалось на его всемогуществе, на его усиленной позиции, на его самовластии как по отношению к городам, так и по отношению к православной церкви, или к массе крестьян, или к самим боярам»[7].

Даже народное представительство возникло В России не для того, чтобы ограничить власть царя, как это было на Западе, а наоборот, усилить её. Наибольшее влияние земские соборы имели в начале XVII века, когда страна только вышла из смутного времени, вследствие чего царская власть была очень слаба.

«Вече и князь представляли собой два необходимых элемента государственной власти: князь был необхо­дим земле для управления и суда, т.е. для установле­ния внутреннего порядка и, кроме того, для защиты страны от внешних врагов; вече, в свою очередь, было необходимо князю, потому что без поддержки насе­ления с одной своей дружиной он далеко не всегда был бы в состоянии провести в жизнь намеченные им меры. Таким образом, оба эти элемента власти допол­няли, поддерживали друг друга, действовали в духе «одиначества» (единения)…Эта черта тоже отделяет Древнюю Русь от средневе­ковой Европы, где вече (парламент) сложилось как противовес княжеской (королевской) власти»[8].

Государь для российского общества символ государства. Даже восстания народа в России носили на себе отпечаток этой национальной особенности. Крестьянская война под предводительством Разина 1670-1671, Булавина 1707-1708, Пугачева 1773-1775, имели одну важную чисто русскую особенность. Эти восстания были не против существующих порядков, даже не против существующей власти, как в Европе. Восставшие были уверены, что царь не знает о творимых беспорядках на местах, или что правит не настоящий царь, а самозванец и целью восстания было восстановление в правах настоящего царя. Не допускалась даже мысль о том, что настоящий царь может быть несправедлив. То есть восстания были направлены не на исправление патриархальных принципов существования государства, а на приведение их в норму (править должен настоящий царь, а не самозванец).

«То есть россияне славились тем, чем иноземцы укоряли их: слепою, неограниченной преданностью к монаршей воле в самых ее безрассудных уклонениях от государственных и человеческих законов»[9].

Общеизвестно русское гостеприимство. Это понятие столь важно для русской культуры, что в русском языке оно обозначается несколькими словами: гостеприимство, радушие, хлебосольство... Радушие указывает, в первую очередь, на любезность и осо­бую приветливость по отношению к гостям: «У нас на Руси — прежде гостю поднеси». В слове «гостеприимство» на первом плане — готовность чело­века впустить чужого в свой дом или даже предоставить ему кров. Для гостеприимного человека его дом — не крепость, а место, куда он рад пригласить гостей. И гость для него — радость в любой ситуации: «Хоть и не богат, а гостям рад»[10]. Русские не стесняются посещать дома друзей без предварительной договоренности, а, например, у немцев это совершенно недопустимо[11].

Обязательным атрибутом коллективистского аксиотипа является открытость. Высокая степень открытости свидетельствуют о стремлении к доверительно-откровенному взаимодействию с окружающими людьми.

«В любом месте (в транспорте, на улице, в кафе, в магазине и т.д.) к вам может подойти незнакомый человек и заговорить на любую тему, без всяких барьеров и со­циальных предрассудков. Для русских мала разница между знакомыми и чужими, во всяком случае, они быстро и без ко­лебаний преодолевают этот условный барьер. В процессе обще­ния между ними не принимается во внимание сословная, со­циальная, профессиональная, возрастная дистанция. Неподго­товленный европеец может растеряться от такой непринужденной фамильярности, с неожиданными для него вопросами или от­кровенными рассказами «о жизни». Для обычного европейца все это требует предварительного, тесного и долговременного знакомства»[12].

Однако нельзя путать открытость с общительностью: общительность может как сочетаться, так и не сочетаться с открытостью. Общительность может быть поверхностной, без «разговора по душам».

Открытость теснейшем образом связана со способностью к эмпатии (сердобольность). Умение сопереживать, ставить себя на место другого, способность к эмоциональной отзывчивости развита больше в культурах с высокой степенью коллективизма. Эмпатия — это эмоциональный отклик человека на переживания других людей, проявляющийся как в сопереживании, так и в сочувст­вии. При сопереживании эмоциональный отклик человека идентичен эмоции, переживаемой другим, это возможно только при осознании чувств переживающего.

Однако открытость может нередко соседствовать с хамством. Нет психологической дистанции между людьми, а значит можно высказать все, что ты думаешь. Как говорится, «какая свадьба без драки». Такое поведение не характерно для западного национального характера, когда близко к внутреннему миру не допускается никто, при этом со всеми окружающими остаются формально вежливые и ровные отношения.

Одно из проявлений самосознания человека, наряду с самооцен­кой — субъективная для него значимость мнений и оценок окру­жающих людей. Стремление заслужить похвалу, одобрение ста­новится одним из сильнейших мотивов деятельности. Мотивация одобрением сильнее проявлена в обществе с высокой степенью выраженности коллективизма, что в полной мере относится к российскому обществу, недаром существует шутка: ««понты» дороже денег».

«В русском национальном характере мотивация одобрением преобладает над мотивацией достиженческой. Русским свойственно не стремление к дости­жению результата любой ценой, а принадлежность к ре­ферентной группе. Например, для многих русских предпринимателей принадлежность к группе «новых рус­ских» (что внешне выражается одеждой, украшениями, предпочитаемыми местами отдыха и покупок, марками автомобилей, наличием сотовых радиотелефонов) важнее количества денег, которыми они обладают»[13].

 


[1] Bond R., Smith P. B. Culture and conformity: A meta-analysis of studies using Asch's (1952b, 1956) line judgment task // Psychological Bulletin. — 1996. — Vol.119. — P.111-137.

[2] Лотман Ю. М. Избр. Статьи: В 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и топологии культуры. – Таллинн, 1992. – с. 296.

[3] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 31.

[4] Экономические и социальные перемены. - 1993. № 5. - с. 48.

[5] Бердяев Н.А. Русская идея. – М., 2000. – с. 11.

[6] Бенедиктов Н. Русские святыни - М., 2003 - с.29.

[7] Бродель. Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV-XVIII вв. Т.З, Время мира. - М., 1992. - с. 468.

[8] Шмурло Е. Ф. История России. - М., 1999. - с. 67-68.

[9] Карамзин Н.М. История государства российского - М., 2000. - с. 211.

[10] Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2004. – с. 99.

[11] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 89.

[12] Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2004. – с. 95-96.

[13] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 90.

the-soviet-union

national-doctrine.jpg