Sidebar




По-своему аксиотипу русские – коллективисты, хотя коллективизм не так глубоко укоренен в аксиотипе, как, например, на Востоке. Коллективист характеризуется тем, что отдает приоритет коллективным началам в организации общественной жизни и трудовой деятельности, «Я» определяется с точки зрения группового членства, социальная идентичность является более значимой, чем личностная, а базовыми единицами социального восприятия являются группы». Коллективисты стремятся участвовать в делах коллектива, группы оказывают сильное влияние на поведение индивидов, у них высокая мотивация одобрения коллективом и сильно развито чувство близости и коллективной идентичности.

С коллективизмом коррелирует такое качество как конформизм – процесс изменения аттитюдов, мнений, восприятий, поведения индивида в сторону согласия с группой.

«причины более высокого уровня конформности коллективис­тов связаны, во-первых, с тем, что они придают большее значение коллективным целям и больше беспокоятся о том, как их поведе­ние выглядит в глазах других и влияет на этих других, а во-вторых, с тем, что в коллективистических обществах в воспитании детей делается акцент на послушании и хорошем поведении»[1].

С отрицательной стороны конформизм ведет к приспособленчеству, пассивному принятию существующего порядка, господствующих мнений, отсутствию собственной позиции, беспринципному и некритическому следованию какому-либо образцу, модным тенденциям. В коллективистичес­ких культурах групповые нормы являются важнейшим регулятором поведения, «высоко оценивается «правильное пове­дение», «жизнь по обычаю», «как у людей», «по уставу»[2].

Но у конформизма есть и положительная сторона. Конформистское общество, может очень продуктивно развиваться, вследствие отсутствия разнонаправленных векторов движения, как у рака, лебедя и щуки. В таком обществе легко воспринимаются любые, даже тяжелые реформы, конформистское общество гораздо лучше обороняется от внешних врагов. Однако некоторые коллективисты могут и не являться конформистами. Они могут идти против коллектива, считая, что коллектив заблуждается, и что его мнение необходимо исправить.

Для членов коллективистского общества характерно искать причины возникновения конкретной ситуации во внешних силах, т.е. им присущ внешний (экстернальный) локус контроля. Внешний локус контроля влияет на определенную недисциплинированность коллективистских обществ. Коллектив как единый организм всегда выделяет определенный орган, который должен управлять всеми и вся.

Противопоставляя формы активности, доминирующие в России и США, отечественный социолог В. В. Кочетков пишет, что принятие решения в США происходит индивидуально, каждый член общества чувствует ответственность за групповые решения. В Рос­сии решение принимается авторитетом или ключевыми членами группы[3].

«На вопрос анкеты ВЦИОМ «Какие силы могли бы вывести сейчас Россию из экономического кризиса таким путем, который бы Вас устроил?» Лишь 11 % опрошенных согласились с ответом «экономически активная часть населения»»[4].

В значительной степени коллективизмом обусловлен патернализм, который выражается в надежде на государство, которое обязано решать проблемы каждого гражданина. Государственное попечительство рассматривается как «благо» и обязанность властей перед обществом (народом). В качестве идеала государственной власти российский менталитет санкционирует, в первую очередь, власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и спра­ведливую (нравственную). В силу этого в национальном сознании сложилось определенную отноше­ние к авторитету. С одной стороны, — вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и, соответственно, ожи­дание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой — убеждение в том, что авто­ритет сам должен служить «общему делу», национально-государ­ственной идее. Отсюда направленность национального сознания на контроль за деятельностью авторитета через постоянное соотнесение ее с «общим делом», которое сооб­ща переживается людьми. Если авторитет осуществляет деятель­ность вразрез с этими взглядами, то его образ меркнет, и авторитета, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним рас­правляются.

Патернализм во многом детерминирует такое качество как долготерпение. Часто создается впечатление, что терпение русских безгранично. Сколько лишений пережила русская нация, столько не пережил ни один этнос.

«Подвиг непротивления — русский подвиг… ха­рактерно для русской религиозности юродство — при­нятие поношения от людей, посмеяние миру, вызов миру. … Самосжигание, как религиозный подвиг, — русское национальное явление, почти неведомое другим народам»[5].

Однако надо понимать, что русские не готовы терпеть все что угодно и от кого угодно. Именно терпеливые русские мужики, не потерпев оккупантов, уходили в партизаны в 1912 году. Массовое партизанское движение – было неведомо народам Европы, несмотря на присущую им высокую степень ассертивности. Казалось бы, все должно было быть иначе, во Франции партизаны, в России смиренные русские. Но в действительности все было наоборот. Почему?

Русские терпеливы по отношению к действиям государства, потому что считают его своим. Каждый человек позволяет близким людям то, что не позволил бы чужому человеку. Здесь очень важно понять, что русские понимают под государством.

Для западного человека государство – это, прежде всего, чиновник и закон. Так по данным опросов в Великобритании 69 % считают, что закон не может быть несправедлив и только 10 % считали, что парламентарии плохо работают[6]. Русские не любят как первое, так и второе, потому что для нас государство – это территория, идея и наконец государь.

«Чиновник», «бюрократ» - в лексиконе русского обывателя слова с явно выраженной негативной окраской. Общество воспринималось русскими как большая и единая семья. Неслучайно слово «государство» - однокоренное со словом «государь», то есть государство есть вотчина государя, как главы семейства. В то время как западные варианты слова государства происходят от латинского слова status (состояние): state (англ.), staat (нем.), etat (фр.), stato (ит.), estado (исп.). Отсюда проистекают западные теорий о государстве возникшего для упорядочивания естественного состояния, когда все борются друг против друга.

«В России главным действующим лицом было государство. Всё зависело от его нужд, его задач. В России государство стояло «как утес среди моря» (по выражению Ф. Броделя). Всё замыкалось на его всемогуществе, на его усиленной позиции, на его самовластии как по отношению к городам, так и по отношению к православной церкви, или к массе крестьян, или к самим боярам»[7].

Даже народное представительство возникло В России не для того, чтобы ограничить власть царя, как это было на Западе, а наоборот, усилить её. Наибольшее влияние земские соборы имели в начале XVII века, когда страна только вышла из смутного времени, вследствие чего царская власть была очень слаба.

«Вече и князь представляли собой два необходимых элемента государственной власти: князь был необхо­дим земле для управления и суда, т.е. для установле­ния внутреннего порядка и, кроме того, для защиты страны от внешних врагов; вече, в свою очередь, было необходимо князю, потому что без поддержки насе­ления с одной своей дружиной он далеко не всегда был бы в состоянии провести в жизнь намеченные им меры. Таким образом, оба эти элемента власти допол­няли, поддерживали друг друга, действовали в духе «одиначества» (единения)…Эта черта тоже отделяет Древнюю Русь от средневе­ковой Европы, где вече (парламент) сложилось как противовес княжеской (королевской) власти»[8].

Государь для российского общества символ государства. Даже восстания народа в России носили на себе отпечаток этой национальной особенности. Крестьянская война под предводительством Разина 1670-1671, Булавина 1707-1708, Пугачева 1773-1775, имели одну важную чисто русскую особенность. Эти восстания были не против существующих порядков, даже не против существующей власти, как в Европе. Восставшие были уверены, что царь не знает о творимых беспорядках на местах, или что правит не настоящий царь, а самозванец и целью восстания было восстановление в правах настоящего царя. Не допускалась даже мысль о том, что настоящий царь может быть несправедлив. То есть восстания были направлены не на исправление патриархальных принципов существования государства, а на приведение их в норму (править должен настоящий царь, а не самозванец).

«То есть россияне славились тем, чем иноземцы укоряли их: слепою, неограниченной преданностью к монаршей воле в самых ее безрассудных уклонениях от государственных и человеческих законов»[9].

Общеизвестно русское гостеприимство. Это понятие столь важно для русской культуры, что в русском языке оно обозначается несколькими словами: гостеприимство, радушие, хлебосольство... Радушие указывает, в первую очередь, на любезность и осо­бую приветливость по отношению к гостям: «У нас на Руси — прежде гостю поднеси». В слове «гостеприимство» на первом плане — готовность чело­века впустить чужого в свой дом или даже предоставить ему кров. Для гостеприимного человека его дом — не крепость, а место, куда он рад пригласить гостей. И гость для него — радость в любой ситуации: «Хоть и не богат, а гостям рад»[10]. Русские не стесняются посещать дома друзей без предварительной договоренности, а, например, у немцев это совершенно недопустимо[11].

Обязательным атрибутом коллективистского аксиотипа является открытость. Высокая степень открытости свидетельствуют о стремлении к доверительно-откровенному взаимодействию с окружающими людьми.

«В любом месте (в транспорте, на улице, в кафе, в магазине и т.д.) к вам может подойти незнакомый человек и заговорить на любую тему, без всяких барьеров и со­циальных предрассудков. Для русских мала разница между знакомыми и чужими, во всяком случае, они быстро и без ко­лебаний преодолевают этот условный барьер. В процессе обще­ния между ними не принимается во внимание сословная, со­циальная, профессиональная, возрастная дистанция. Неподго­товленный европеец может растеряться от такой непринужденной фамильярности, с неожиданными для него вопросами или от­кровенными рассказами «о жизни». Для обычного европейца все это требует предварительного, тесного и долговременного знакомства»[12].

Однако нельзя путать открытость с общительностью: общительность может как сочетаться, так и не сочетаться с открытостью. Общительность может быть поверхностной, без «разговора по душам».

Открытость теснейшем образом связана со способностью к эмпатии (сердобольность). Умение сопереживать, ставить себя на место другого, способность к эмоциональной отзывчивости развита больше в культурах с высокой степенью коллективизма. Эмпатия — это эмоциональный отклик человека на переживания других людей, проявляющийся как в сопереживании, так и в сочувст­вии. При сопереживании эмоциональный отклик человека идентичен эмоции, переживаемой другим, это возможно только при осознании чувств переживающего.

Однако открытость может нередко соседствовать с хамством. Нет психологической дистанции между людьми, а значит можно высказать все, что ты думаешь. Как говорится, «какая свадьба без драки». Такое поведение не характерно для западного национального характера, когда близко к внутреннему миру не допускается никто, при этом со всеми окружающими остаются формально вежливые и ровные отношения.

Одно из проявлений самосознания человека, наряду с самооцен­кой — субъективная для него значимость мнений и оценок окру­жающих людей. Стремление заслужить похвалу, одобрение ста­новится одним из сильнейших мотивов деятельности. Мотивация одобрением сильнее проявлена в обществе с высокой степенью выраженности коллективизма, что в полной мере относится к российскому обществу, недаром существует шутка: ««понты» дороже денег».

«В русском национальном характере мотивация одобрением преобладает над мотивацией достиженческой. Русским свойственно не стремление к дости­жению результата любой ценой, а принадлежность к ре­ферентной группе. Например, для многих русских предпринимателей принадлежность к группе «новых рус­ских» (что внешне выражается одеждой, украшениями, предпочитаемыми местами отдыха и покупок, марками автомобилей, наличием сотовых радиотелефонов) важнее количества денег, которыми они обладают»[13].

 


[1] Bond R., Smith P. B. Culture and conformity: A meta-analysis of studies using Asch's (1952b, 1956) line judgment task // Psychological Bulletin. — 1996. — Vol.119. — P.111-137.

[2] Лотман Ю. М. Избр. Статьи: В 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и топологии культуры. – Таллинн, 1992. – с. 296.

[3] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 31.

[4] Экономические и социальные перемены. - 1993. № 5. - с. 48.

[5] Бердяев Н.А. Русская идея. – М., 2000. – с. 11.

[6] Бенедиктов Н. Русские святыни - М., 2003 - с.29.

[7] Бродель. Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV-XVIII вв. Т.З, Время мира. - М., 1992. - с. 468.

[8] Шмурло Е. Ф. История России. - М., 1999. - с. 67-68.

[9] Карамзин Н.М. История государства российского - М., 2000. - с. 211.

[10] Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2004. – с. 99.

[11] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 89.

[12] Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2004. – с. 95-96.

[13] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 90.


Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Кто на сайте

Сейчас на сайте 22 гостя и нет пользователей

nationaldoctrine

nationaldoctrine

Интересные статьи

Древнегреческий миф

Древнегреческий миф о демократии. Обман прочно вплетен в ткань капиталистической системы, мы об этом уже говорили. Но особенно явственно обман и лицемерие проявляется в сфере политики как внутренней, так и внешней. Обман обусловлен институтом так называемых «свободных выборов» – краеугольного камня демократии.

Собственно, демократия как власть народа зародилась как обман и продолжала обманом оставаться на протяжении всего своего существования. Первой демократией традиционно считают афинскую. Наверное, данная демократия была не первой, но уж точно самой известной. Наличие термина «рабовладельческая» в определении «рабовладельческой афинской демократии» уже наводит на некоторые размышления.

Женщины — половина народа — в управлении не участвовали, рабы и иностранцы, естественно, тоже. Из всего населения античных Афин — 400 тыс. человек — правом голоса могло бы обладать лишь 30 тыс., т.е. 7,5 %. В действительности существовали еще и различные избирательные цензы, короче говоря, реально участвовать в демократическом процессе могли бы не более 5 %. Это вынуждены признать и сами сторонники демократии:

«…республики — редкие исключения. Более того, все они были весьма далеки от нынешних демократий с их принципом «один человек — один голос». Для всех этих случаев было характерно господство элит. Так, в античных Афинах избирательное право (как пассивное, так и активное) имело не более 5 % населения города»[1].

Итак, 5 % населения могли бы пользоваться правом голоса. А сколько реально участвовало в управлении? 2,5 %? 1 %?

Сегодня в понятие «демократия» вкладывают несколько иное содержание, чем вкладывали в него древние греки. Теоретически народ может принимать участие в управлении, но это участие может быть только двух типов. В первом случае власть имущие управляют народом в своих интересах, во втором - народ управляет власть имущими в своих интересах. Последний тип правления именовался в Древней Греции охлократией (от греч. толпа). Аристотель презрительно называл охлократию господством черни, формой правления, основанной на меняющихся прихотях толпы, постоянно попадающей под влияние демагогов. А вот когда власть имущие управляют народом в своих интересах, это есть подлинная демократия.

Нынешняя демократия в вопросах управления обществом мало отличается от афинской, с той только разницей, что тех, кто действительно руководит, сегодня значительно меньше, а людей, думающих, что они что-то решают, значительно больше. По данным американских ученых А. Алмонда и С. Вербы, в США только 1 % населения может в какой-то мере воздействовать на решения, принимаемые руководством страны, через членство в партиях, и 4 % — через участие в других организациях, включая профсоюзы[2].

Но если демократии не существует, тогда что ее заменяет? На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Как мы помним, существует три основных типа властной селекции: родократия, капиталократия и политократия. Именно эти типы властной селекции реальны, а демократия лишь миф, служащий эффективным средством управления социальными процессами.

В Древней Греции существовала родократия в форме кланократии. Н и один правитель афинской демократии не был родом из простого народа – демоса, все правители, включая Перикла, были представителями знати, использующие народные движения в своих целях.

В социалистических странах вместо народной демократии существовала политократия в форме партократии. Несмотря на всеобщее, тайное голосование, и наличие нескольких партий, участвовавших в избирательном процессе, реально власть принадлежала лишь одной коммунистической партии.

В капиталистических странах существует капиталократия. Всенародные выборы не только не ослабляют власть нынешнего капиталистического господствующего класса, но, наоборот, укрепляют ее, так как любые выборы требуют денег, вследствие чего любой политик должен или сам быть представителем господствующего класса, или брать деньги у его представителей, тем самым подпадая под полный контроль своих финансистов.

Древнегреческий миф о демократии. Кстати, именно поэтому победить коррупцию в рамках капиталократии невозможно. Выборы требуют денег. Естественно, деньги «народные избранники» берутся в долг у определенных бизнес-структур. Деньги никто просто так давать не будет, даются деньги только в расчете на различные преференции, т.е. так или иначе деньги надо отдавать. Естественно, с зарплаты мэра их не отдашь. К сведению, официальная зарплата мэра крупного города, центра региона, например, Иванова в 2006 году составляла менее 1000 долл., что сопоставимо с зарплатой мелкого менеджера в московской фирме. Значит, остается один единственно возможный выход, и догадаться, о чем идет речь, не трудно. Другими словами, даже если ты кристально честный человек, ты не можешь поступить по-другому, ты просто должен красть, чтобы отдать долг. Ты, конечно, можешь не брать в долг, но тогда никогда не победишь на выборах. Получается замкнутый круг — политик просто обязан красть.

Таким образом, демократия - это реальная власть капитала, скрываемая за декорациями всеобщих выборов, приводящая на политических олимп политиков-коррупционеров.

И, наконец, последний аспект иллюзорности демократии, в котором проявляется вся суть ее лицемерия. Механизм манипуляции общественным сознанием был детально разработан и отполирован в течение двух столетий не одной тысячей профессиональных психологов, социологов, историков, философов, культурологов — и превратился в важный инструмент манипуляции сознанием и психологической войны. В основе этого манипулирования лежит пиар[3].

Пиар в обыденном сознании синоним обмана, и это мнение недалеко от истины. Демократический процесс построен на каждодневном изощренном обмане электората, который достигает своего пика в период избирательных кампаний.

 


[1] Hans-Hermann Hoppe. Natural Elites, Intellectuals, and the State. Ludwig von Mises Institute, 1995.

[2] Ашин Г. К. Курс элитологии. М., 1999. С. 167.

[3] Пиар — сокращение английских слов public relations (p + r), которые в дословном переводе означают «общественные связи» или «связи с общественностью», как термин был введен третьим президентом США Т. Джефферсоном, создателем Декларации независимости США.

Политический перелом

Итак, буржуазия окончательно оформилась. С одной стороны, у нее появились достаточные капиталы, полученные, в основном, от грабежа колоний, так называемое первоначальное накопление капитала. С другой стороны, общество, с помощью Реформации, было идеологически подготовлено к восприятию нового строя, новой иерархии ценностей и стереотипов поведения.

В рамках марксизма довольно туманно объяснено, почему капитализм вдруг возник в Европе именно в XVI-XVII веке? Почему не раньше? Почему капитализм не сформировался, допустим, в Древнем Египте? Попытка объяснения ростом производительных сил общества ничего толком не объясняет. Рост производительных сил наблюдался после победы капиталистического строя, наиболее рельефно это выразилось в так называемом промышленном перевороте. Поэтому рост производительных сил был следствием, а не причиной победы капитализма. Итак, что же стало пусковым механизмом, запустившим процесс формирования нового строя?

Политический перелом. Ответить на эти вопросы очень важно потому, что тогда станет понятен истинный механизм «великого прорыва» и расцвета западной цивилизации.

Изменения общества начинается с изменения формы властной селекции, а не с изменения производительных сил[1]. Что же произошло в XV веке?

В XV веке европейцы открыли новые земли, обладавшие двумя уникальными особенностями. Во-первых, эти земли обладали богатыми ресурсами, во-вторых, они были населены наивными, беззащитными людьми. Колониальный грабеж сделал европейских авантюристов, которые до этого, в основном, в Европе заканчивали жизнь на виселице, богатыми, уважаемыми членами общества. Если отвлечься от романтики, то стоит сказать, что никто не хотел рисковать жизнью и плыть неведома куда, поэтому в команду Колумба принимали уголовников из испанских тюрем, спонсировали эту экспедицию банкиры и купцы, а основной целью был поиск золота.

За несколько лет эти люди сколачивали громадные состояния на обмане, убийствах, воровстве. Но поскольку эти преступления происходили вне Европы, они были неподсудны. Таким образом, изменился тип властной селекции, а вслед за ним изменилось и общество.

Когда буржуазия окрепла, последовали первые буржуазные революции. Основной задачей буржуазной революции стало уничтожение феодального строя или его остатков, установление власти буржуазии, создание буржуазного государства. Основными буржуазными революциями в Западной Европе являлись следующие:

  • Голландская буржуазная революция 1566–1579 гг.;
  • Английская буржуазная революция 1640–1649 гг.;
  • Великая французская буржуазная революция 1789–1794 гг.

Нередко за буржуазными революциями (например, Английской и Французской) следовала реставрация свергнутых династий. Но капиталистический строй, утвердившийся в ходе революций, восторжествовал. Восстановленные в своих правах монархи были вынуждены признать основные революционные завоевания.

 


[1] Подробно эта тема будет проанализирована в следующем труде: «Сверхдержава: национальная доктрина России».

Духовно-нравственный кризис

Мужество, принципиальность, патриотизм, дружба, честность, вера в идеалы, любовь, заинтересованность в общественных делах постепенно уступают дорогу серости, серости во всем. Как отмечал отечественный исследователь А. Г. Здравомыслов, сегодня стремятся

«максимально вытравлять из массового сознания представление о героическом, «идеальном», возвышающем человека над рутиной повседневностью, тем самым закрепить в человеке обывателя, который заботится только о собственном доме, имуществе, клочке земли, автомобиле, удобствах сервиса и т.д.»[1].

И это не только слова. Согласно данным опроса ВЦИОМ. Россию постиг небывалый, беспрецедентный нравственный провал. Еще более жесткими и даже в чем-то самоуничижительными выглядят оценки, даваемые россиянами изменениям, произошедшим в людях и в их взаимоотношениях за годы реформ. Отвечая на вопрос: 'Как, на ваш взгляд, изменились люди и отношения между ними за последние 10 — 15 лет?', респонденты фиксируют обвал традиционно присущих россиянам качеств — доброжелательности, душевности, искренности, бескорыстия. И при этом отмечается заметное усиление, например, проявлений агрессивности, рост цинизма (табл. 1).[2]

Таблица № 1 Динамика нравственности в России

 Качества людей Усилились Ослабились Остались на том же уровне
 Цинизм 57 13 19
 Агрессивность 51 21 18
 Образованность 37 36 23
 Активность, целеустремленность 30 43 21
 Способность к сотрудничеству 25 38 26
 Трудолюбие 25 45 25
 Бескорыстие 13 59 19
 Патриотизм 12 65 17
 Верность товарищам 12 52 30
Душевность 11 62 23
Доброжелательность 11 63 23
 Взаимное доверие 10 65 21
 Искренность 8 67 21
 Честность 6 66 23

 

Один американский писатель, анализируя суть морали в середине прошлого века, справедливо заметил:

«Представьте себе страну, где восхищаются людьми, которые убегают с поля битвы, или где человек гордится тем, что обманул всех, кто проявил к нему неподдельную доброту. Вы с таким же успехом можете представить себе страну, где дважды два будет пять»[3].

Но так было раньше. Согласно опросам, проведенным в Европе, около половины опрошенных молодых (в возрасте 20–35 лет) мужчин-западноевропейцев ответили отрицательно на вопрос, согласились ли бы они сражаться за свою Родину[4]. Можно только представить, сколько реально будет сражаться, если 50 % мужчин открыто декларируют нежелание защищать Родину.

В России, некогда славившейся своим воинским мужеством, где существовал обычай не выходить замуж за того, кто не служил в армии, сегодня армия удел недотеп, не сумевших «откосить». Когда-то мужчины добровольцами шли на войну — сегодня они боятся идти в армию.

Что касается обмана, то мы уже говорили, что он вплетен в ткань существующей цивилизации денег, собственно эта цивилизация и начала расцветать с обмана индейцев. Что касается гордости обманщиками собой, то общество давно миновало эту ступень. Сегодня само общество не только восхищается ими, оно только ими и восхищается. Так сколько будет дважды два в современном обществе?

Естественно, нравственный декаданс связан с прогрессирующим безверием, ведь вера - яркий, но лишь один из компонентов нравственности. Речь идет не религиозной вере, а о вере вообще, сегодня эра безверья, но наиболее явственно это проявляется в угасании истиной религиозности.

 


[1] Проблемы мира и социализма. №11, 1980. - с. 79.

[2] Деградация нравов или вербализация страхов? В. Петухов // Политический класс, 01.09.2005.

[3] Стейплз Л. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты. – М., 1992. - с. 4.

[4] Stoetzel. J. Op. cit. P. 57, 65.

the-soviet-union

nationaldoctrine-foto.jpg