Sidebar




По своему психотипу западный человек – сангвиник. Этот тип темперамента можно охарактеризовать как живой, подвижный, быстро отзывающейся на окружающие события, сравнительно легко переживающего неудачи и неприятности.

Специфичным продолжением энергичности западного человека является такое качество как способность к риску (авантюризм). Не будь этого качества, неизвестно, когда бы была открыта Америка. Когда Колумб поплыл открывать Индию, никто точно не знал, где она находится и есть ли она вообще. Люди плыли по бескрайнему океану на маленьких суденышках в абсолютно неизвестном направлении. Это, конечно, был акт беспримерного мужества и авантюризма одновременною.

Другим важным качеством является борьбафилия. Западный человек всегда с кем-то борется: с Советами, террористами, Аль-каидой, ведьмами. Западный человек не может жить без постоянной борьбы, ему просто необходим враг, который в массовом сознании быстро демонизируется, и необходима непрекращающаяся борьба с этим врагом. Охота на ведьм – традиционная западноевропейская забава, меняющая лишь форму в соответствии с эпохой. Теперь в роли ведьмы выступает Бен Ладен.

Крупнейший отечественный историк Евгений Викторович Тарле указывал, на характерную черту западного абсолютизма, заключавшуюся в том, что везде и всюду искались и карались враги.

«Если не было революционеров, преследовались умеренные реформисты; не было реформистов — преследовались вообще всякие лица, даже идеализирующие данный строй, но осмеливающиеся делать это хоть немного не по-казенному, хоть немного по-своему; не было и таких, — преследовались круглые шляпы, курение папирос на улице, участие в масонских ложах и т.д. и т.д. Такова историческая логика абсолютизма, который был в движении не только потому, что ему было важно двигаться к известной цели, а и потому, что он не мог не двигаться»[1].

Как показал Тарле, эти преследования не вызывались решительно никаким потребностями, и изумляла даже не жестокость, а именно полная бессмысленность этих преследований, которые разоряли иногда не только гонимых, но и правоверных, наносили тяжкий удар торговле, промышленности, всему государству в его целом[2].

Страсть к борьбе - одно из основных качеств, повышающих эффективность капитализма. Во время написания этой книги за один месяц в благополучной Европе произошло несколько общенациональных забастовок. Забастовок по своему размаху таких, что парализовались целые страны. Бастовали машинисты, водители, мусорщики. Полностью останавливалась жизнь в Бельгии, Испании и т.д. Это не были революции, это нормальное явление в самой богатой части мира. Здесь постоянно все борются за свои права и зарплату. Еще раз подчеркнем, борются далеко не нищие люди, а по общемировым меркам очень богатые.

До этого в Европе происходили многомиллионные антивоенные демонстрации. В России тоже происходили демонстрации против войны в Ираке – несколько тысяч по разнарядке правящей партии и сотня коммунистов по собственной инициативе.

Зная возможные риски, обусловленные страстью западного человека к непрекращающейся борьбе, власть имущие умело управляют этим качеством, направляя его в определенное безопасное для господствующей социальной системы русло: борьба фанатов, борьба за здоровый образ жизни, борьба с якобы существующими внешними врагами и т.п.

 


[1] Тарле Е. В. Падение абсолютизма в Западной Европе и России. 2-е доп. изд. - Пг., 1924. - с. 71

[2] там же - с. 68.


Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Кто на сайте

Сейчас 54 гостей и ни одного зарегистрированного пользователя на сайте

nationaldoctrine

nationaldoctrine

Интересные статьи

Русский стиль

Патриотизм не заключается в том, чтобы напиться, измазать лицо на западный манер краской и кричать на стадионе «Оле, Россия», желательно где-нибудь заграницей. Патриотизм сегодня – это содействие всеми силами построению социальной системы, отвечающей русскому духу.

«Мы как общество не пытаемся стать самими собой. Мы коверкаем себя. Мы пытаемся стать как кто-то еще. Мы пытаемся отвергнуть свою природу. Мы пытаемся создать здание без фундамента, «воздушный замок». Но все эти попытки отрицать себя, попытки играть чужую роль, бесконечное желание получить одобрение со стороны как некое дарованное право на существование могут привести только к глубокому неврозу и даже психозу. Возрождение и новое восхождение Русской цивилизации не начнется без «возвращения к себе». Необходимо искать свое, органичное. Надо идти от своей самости. И только тогда нас (Россию) признают в качестве полноценного игрока, когда мы прекратим центрироваться на этой мысли о необходимости признания»[1].

Какой общественный строй наиболее адекватен современной России? Эта отдельная дельная тема, требующая обстоятельного анализа, поэтому, чтобы не отвлекать читателя, мы переместим подробный анализ политической и экономической системы и иных аспектов государственного   строительства в отдельный труд – «Сверхдержава: национальная доктрина России».

Единственно, что можно сказать, что ни демократия либерального толка, ни капитализм - абсолютно непригодны для России. Ментально непригодны, даже если бы это были самые лучшие компоненты политико-экономической системы.

Мы уже говорили, что капитализм основан на алчности и конкуренции. Но именно эти качества не являются доминантными в русском менталитете. «Кавказцы захватили рынки, государство помоги и огради» — такой лейтмотив выступлений русских националистов. Но почему-то кавказцы не требуют от Азербайджана, чтобы тот помог им захватить рынки в чужой стране.

Даже представители малого бизнеса – ядро коммерчески активного населения постоянно жалуются на налоги, чиновников, высокую арендную плату и ставки кредитов, высокие тарифы на коммунальные услуги. Но в действительности, все это сублимированная тяга к государственному заступничеству. Мол, «государство, помоги нам делать бизнес». Создаются всевозможные комитеты, фонды помощи малому бизнесу, а малому бизнесу все недостаточно.

Турки без всякого заступничества застроили все побережье первосортными гостиницами, на любой вкус, где отдыхают теперь в массовом количестве русские. Построили все это в пустом поле. С российской стороны Черного моря - лишь разрозненные мини-отели, построенные, в основном, армянами.

С китайской стороны Амура на пустом месте выросли комбинаты по переработки нашего леса, построены дороги, города. С нашей стороны Амура - ничего, только то, что было построено еще при коммунистах. И опять жалобы на налоги, дороги и т.д., и т. п. Русские пенсионеры продают свои маленькие квартиры в Благовещенске, и за эти деньги покупают шикарные апартаменты по ту сторону Амура. Китайцы наладили перевод пенсий, продукты дешевле, коммунальные платежи дешевле…

Русская деревня – это, в большинстве случаев, запустение, нищенские зарплаты, вера в доброго царя или полное безверье, убиваемое самогоном. Приезжаешь в татарскую деревню, где действуют те же законы и налоги, все развивается, селяне отвозят на рынок свою продукцию, на вырученные средства совместно строят дома.

Русский стиль. Русские - самая антикапиталистическая нация на земле. Ментально капитализм - антирусский строй. Поэтому он убивает, опустошает, ведет к полной деградации. И дело здесь не пресловутых налогах или законах. Автор одного из самых известного психологических исследований русского менталитета Ксения Касьянова очень точно подмечает:

««Героические» усилия наших СМИ «привить» русскому человеку индивидуализм, озабоченность своим материальным благосостоянием и другие «западные» качества в виде главных ценностей ведут именно к такому результату, а, прежде всего, к деморализации. Ссылки на то, что «рынок» требует именно таких черт личности, с на­шей точки зрения, несостоятельны. Рынок должен быть при­способлен к нашему национальному характеру, а не наоборот»[2].

Рассмотрим, касающийся каждого россиянина, вопрос о зарплате. Капиталисты повышают зарплату, не потому, что они «добрые», а потому, что люди в массовом количестве выходят на забастовку. Так развивается весь капиталистический мир. Не проходит и месяца, как в какой-нибудь капиталистической стране все не останавливается, потому что объявили общенациональную забастовку то водители, то летчики, то машинисты и т. п. и т.д. Причем они живут гораздо лучше российских коллег, но все равно постоянно требуют повышения зарплаты.

Если русские хотят жить при капитализме, то они должны быть готовы постоянно бастовать. Но этого качества нет в русской крови, нет борьбафилии, нет индивидуализма, зато наличествует желание не «раскачивать лодку».

В России доля заработной платы составляет всего 23 % ВВП, а размеры взносов на социальное страхование (пенсионное, медицинское и социальное страхования – всего 7,5 % ВВП. В итоге совокупные расходы в России на два базовых института доходов населения (заработная плата и социальное страхование) составляют чуть больше 30 % ВВП, что в 1,8-2 раза меньше, чем в развитых странах (рис. 18).

Упрощенно говоря, страна произвела продукции на 100 рублей, в развитых странах 60 рублей пошло бы на зарплаты работникам, в России же только 30 рублей. Но в развитых странах, несмотря на это, постоянно бастуют, а русские всем довольны.

«С «рынком труда» вообще получилось черт знает, что, наши западные учителя просто остолбенели от удивления… Люди, вопреки всем законам рынка, работают, иногда по полгода не получая зар­платы. Они отдают свой труд не как товар, а как некую общественную ценность. Зарплату они требуют не по формуле эквивалентного обмена «товар — деньги», а как средство существования. Аргументом редких де­монстраций протеста не стало нормальное обвинение обманутого на рынке торговца: «Вы украли мой товар!» Рабочие и учителя требуют: «Заплатите, ибо мне нечем кормить ребенка!» Это — аргументация от справедли­вости, а не от рынка. Уже отцы политэкономии, Адам Смит и Рикардо подчеркивали, что жизненная нужда продавца, а тем более справедливость и сострадание — категории сугубо нерыночные. Акт рыночного обмена основан исключительно на рациональном расчете, и, предлагая свой товар (в данном случае рабочую силу), продавец имеет право объяснять лишь выгоду сделки для покупателя, а не ссылаться на то, что ему «детей нечем кормить»[3].

Формула Фэйера показала свою действенность в США, да и наверно была бы применима ко многим другим странам. Но только не для России.

Перед выборами в Госдуму РФ 2007 г. резко повысились цены, но правящая партия получила свыше 70 % голосов. Все довольны? Нет, все недовольны! Все ругали правительство, депутатов, но на вопрос за кого вы голосовали, всегда отвечали: «за правящую партию». Этот выбор абсолютно иррационален. Голосовали, потому что «мы свое отжили, пусть хоть дети поживут», «коней на переправе не меняют» и т.д. и т. п. Короче, голосуют сердцем.

Русский стиль. Русские против, но голосуют за. Почему? Потому что русские никогда не оценивают власть по уровню своего благосостояния. Главное, чтобы не отдельному человеку было хорошо, главное, чтобы было хорошо государству. Можно повысить цены, но провести военные учения, и 70 % обеспечено.

Эта ментальная особенность закрепилась в ходе исторического развития, вечных войн, неурожаев, лютых холодов. Наполеон не мог поверить, что русские сами собственными руками сжигают свое добро и покидают столицу. Наполеон был поражен, он захватывал не первую столицу и нигде не видел ничего подобного. Это не по правилам, это не по-европейски, возмущался он. Но это по-русски.

В русской традиции не общество ответственно за свой политической выбор, а наоборот, политики должны быть ответственны за общество. Сказали сжечь дома и уйти из столицы, значит, люди будут жечь собственные дома.

Русский менталитет не совместим с проявлением либерализма ни в сфере политики, ни в сфере экономики. Но главное, нам и не нужно подстраиваться по чуждую нам, уходящую в прошлое экономико-политическую систему. Она не является ни наиболее эффективной, ни наиболее близкой нам, а в сегодняшних условиях вообще губительной для человечества.

 


[1] Аверьянов В.В. Русская доктрина. Сергиевский проект. – М., 2008.

[2] Касьянова К. О русском национальном характере. – М., 2003. - с. 4-5.

[3] Кара-Мурза С. Г. Истмат и проблема восток-запад. – M.,2001. - 5.

Треугольник человечности

Как мы помним, существуют две стволовые ценностные ориентации духовности: аскетизм и альтруизм. Аскетизм служит средством для раскрытия внутреннего духовного мира личности, выражаемого в творчестве как высшем типе самоактуализации личности, а также средством удовлетворения религиозных потребностей

Духовный императив, являясь фундаментом нравственности и морали, как раз и есть то, что отличает человека от животного. У животного нет ни аскетизма, ни творчества, ни религиозности, ни альтруизма.

Нередко, правда, приходится сталкиваться с мнением, в соответствии с которым альтруизм наличествует у животных. Это неверный подход. Конечно, животное может заботиться о своем потомстве — например, львица может отважно защищать своих котят. Но в то же время, если один из них чувствует себя плохо, она его съедает. Птица может защищать гнездо, но, если человек дотронулся до кладки, она больше не подойдет к гнезду, даже если ему ничего не угрожает. Другими словами, животные неосознанно «заботятся» о сородичах, ими руководит слепая сила инстинкта. Говорить об альтруизме животных — это все равно, что говорить об альтруизме снегоуборочной техники, ведь она тоже помогает обществу убирать снег. Но она этого не осознает, точно так же, как и животное не осознает своих действий.

Духовность — основа человеческого в человеке. Человек может быть глуп, может быть умен, но, пока у него есть частичка духовности, он остается человеком.

Коллективизм

По-своему аксиотипу русские – коллективисты, хотя коллективизм не так глубоко укоренен в аксиотипе, как, например, на Востоке. Коллективист характеризуется тем, что отдает приоритет коллективным началам в организации общественной жизни и трудовой деятельности, «Я» определяется с точки зрения группового членства, социальная идентичность является более значимой, чем личностная, а базовыми единицами социального восприятия являются группы». Коллективисты стремятся участвовать в делах коллектива, группы оказывают сильное влияние на поведение индивидов, у них высокая мотивация одобрения коллективом и сильно развито чувство близости и коллективной идентичности.

С коллективизмом коррелирует такое качество как конформизм – процесс изменения аттитюдов, мнений, восприятий, поведения индивида в сторону согласия с группой.

«причины более высокого уровня конформности коллективис­тов связаны, во-первых, с тем, что они придают большее значение коллективным целям и больше беспокоятся о том, как их поведе­ние выглядит в глазах других и влияет на этих других, а во-вторых, с тем, что в коллективистических обществах в воспитании детей делается акцент на послушании и хорошем поведении»[1].

С отрицательной стороны конформизм ведет к приспособленчеству, пассивному принятию существующего порядка, господствующих мнений, отсутствию собственной позиции, беспринципному и некритическому следованию какому-либо образцу, модным тенденциям. В коллективистичес­ких культурах групповые нормы являются важнейшим регулятором поведения, «высоко оценивается «правильное пове­дение», «жизнь по обычаю», «как у людей», «по уставу»[2].

Но у конформизма есть и положительная сторона. Конформистское общество, может очень продуктивно развиваться, вследствие отсутствия разнонаправленных векторов движения, как у рака, лебедя и щуки. В таком обществе легко воспринимаются любые, даже тяжелые реформы, конформистское общество гораздо лучше обороняется от внешних врагов. Однако некоторые коллективисты могут и не являться конформистами. Они могут идти против коллектива, считая, что коллектив заблуждается, и что его мнение необходимо исправить.

Для членов коллективистского общества характерно искать причины возникновения конкретной ситуации во внешних силах, т.е. им присущ внешний (экстернальный) локус контроля. Внешний локус контроля влияет на определенную недисциплинированность коллективистских обществ. Коллектив как единый организм всегда выделяет определенный орган, который должен управлять всеми и вся.

Противопоставляя формы активности, доминирующие в России и США, отечественный социолог В. В. Кочетков пишет, что принятие решения в США происходит индивидуально, каждый член общества чувствует ответственность за групповые решения. В Рос­сии решение принимается авторитетом или ключевыми членами группы[3].

«На вопрос анкеты ВЦИОМ «Какие силы могли бы вывести сейчас Россию из экономического кризиса таким путем, который бы Вас устроил?» Лишь 11 % опрошенных согласились с ответом «экономически активная часть населения»»[4].

В значительной степени коллективизмом обусловлен патернализм, который выражается в надежде на государство, которое обязано решать проблемы каждого гражданина. Государственное попечительство рассматривается как «благо» и обязанность властей перед обществом (народом). В качестве идеала государственной власти российский менталитет санкционирует, в первую очередь, власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и спра­ведливую (нравственную). В силу этого в национальном сознании сложилось определенную отноше­ние к авторитету. С одной стороны, — вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и, соответственно, ожи­дание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой — убеждение в том, что авто­ритет сам должен служить «общему делу», национально-государ­ственной идее. Отсюда направленность национального сознания на контроль за деятельностью авторитета через постоянное соотнесение ее с «общим делом», которое сооб­ща переживается людьми. Если авторитет осуществляет деятель­ность вразрез с этими взглядами, то его образ меркнет, и авторитета, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним рас­правляются.

Патернализм во многом детерминирует такое качество как долготерпение. Часто создается впечатление, что терпение русских безгранично. Сколько лишений пережила русская нация, столько не пережил ни один этнос.

«Подвиг непротивления — русский подвиг… ха­рактерно для русской религиозности юродство — при­нятие поношения от людей, посмеяние миру, вызов миру. … Самосжигание, как религиозный подвиг, — русское национальное явление, почти неведомое другим народам»[5].

Однако надо понимать, что русские не готовы терпеть все что угодно и от кого угодно. Именно терпеливые русские мужики, не потерпев оккупантов, уходили в партизаны в 1912 году. Массовое партизанское движение – было неведомо народам Европы, несмотря на присущую им высокую степень ассертивности. Казалось бы, все должно было быть иначе, во Франции партизаны, в России смиренные русские. Но в действительности все было наоборот. Почему?

Русские терпеливы по отношению к действиям государства, потому что считают его своим. Каждый человек позволяет близким людям то, что не позволил бы чужому человеку. Здесь очень важно понять, что русские понимают под государством.

Для западного человека государство – это, прежде всего, чиновник и закон. Так по данным опросов в Великобритании 69 % считают, что закон не может быть несправедлив и только 10 % считали, что парламентарии плохо работают[6]. Русские не любят как первое, так и второе, потому что для нас государство – это территория, идея и наконец государь.

«Чиновник», «бюрократ» - в лексиконе русского обывателя слова с явно выраженной негативной окраской. Общество воспринималось русскими как большая и единая семья. Неслучайно слово «государство» - однокоренное со словом «государь», то есть государство есть вотчина государя, как главы семейства. В то время как западные варианты слова государства происходят от латинского слова status (состояние): state (англ.), staat (нем.), etat (фр.), stato (ит.), estado (исп.). Отсюда проистекают западные теорий о государстве возникшего для упорядочивания естественного состояния, когда все борются друг против друга.

«В России главным действующим лицом было государство. Всё зависело от его нужд, его задач. В России государство стояло «как утес среди моря» (по выражению Ф. Броделя). Всё замыкалось на его всемогуществе, на его усиленной позиции, на его самовластии как по отношению к городам, так и по отношению к православной церкви, или к массе крестьян, или к самим боярам»[7].

Даже народное представительство возникло В России не для того, чтобы ограничить власть царя, как это было на Западе, а наоборот, усилить её. Наибольшее влияние земские соборы имели в начале XVII века, когда страна только вышла из смутного времени, вследствие чего царская власть была очень слаба.

«Вече и князь представляли собой два необходимых элемента государственной власти: князь был необхо­дим земле для управления и суда, т.е. для установле­ния внутреннего порядка и, кроме того, для защиты страны от внешних врагов; вече, в свою очередь, было необходимо князю, потому что без поддержки насе­ления с одной своей дружиной он далеко не всегда был бы в состоянии провести в жизнь намеченные им меры. Таким образом, оба эти элемента власти допол­няли, поддерживали друг друга, действовали в духе «одиначества» (единения)…Эта черта тоже отделяет Древнюю Русь от средневе­ковой Европы, где вече (парламент) сложилось как противовес княжеской (королевской) власти»[8].

Государь для российского общества символ государства. Даже восстания народа в России носили на себе отпечаток этой национальной особенности. Крестьянская война под предводительством Разина 1670-1671, Булавина 1707-1708, Пугачева 1773-1775, имели одну важную чисто русскую особенность. Эти восстания были не против существующих порядков, даже не против существующей власти, как в Европе. Восставшие были уверены, что царь не знает о творимых беспорядках на местах, или что правит не настоящий царь, а самозванец и целью восстания было восстановление в правах настоящего царя. Не допускалась даже мысль о том, что настоящий царь может быть несправедлив. То есть восстания были направлены не на исправление патриархальных принципов существования государства, а на приведение их в норму (править должен настоящий царь, а не самозванец).

«То есть россияне славились тем, чем иноземцы укоряли их: слепою, неограниченной преданностью к монаршей воле в самых ее безрассудных уклонениях от государственных и человеческих законов»[9].

Общеизвестно русское гостеприимство. Это понятие столь важно для русской культуры, что в русском языке оно обозначается несколькими словами: гостеприимство, радушие, хлебосольство... Радушие указывает, в первую очередь, на любезность и осо­бую приветливость по отношению к гостям: «У нас на Руси — прежде гостю поднеси». В слове «гостеприимство» на первом плане — готовность чело­века впустить чужого в свой дом или даже предоставить ему кров. Для гостеприимного человека его дом — не крепость, а место, куда он рад пригласить гостей. И гость для него — радость в любой ситуации: «Хоть и не богат, а гостям рад»[10]. Русские не стесняются посещать дома друзей без предварительной договоренности, а, например, у немцев это совершенно недопустимо[11].

Обязательным атрибутом коллективистского аксиотипа является открытость. Высокая степень открытости свидетельствуют о стремлении к доверительно-откровенному взаимодействию с окружающими людьми.

«В любом месте (в транспорте, на улице, в кафе, в магазине и т.д.) к вам может подойти незнакомый человек и заговорить на любую тему, без всяких барьеров и со­циальных предрассудков. Для русских мала разница между знакомыми и чужими, во всяком случае, они быстро и без ко­лебаний преодолевают этот условный барьер. В процессе обще­ния между ними не принимается во внимание сословная, со­циальная, профессиональная, возрастная дистанция. Неподго­товленный европеец может растеряться от такой непринужденной фамильярности, с неожиданными для него вопросами или от­кровенными рассказами «о жизни». Для обычного европейца все это требует предварительного, тесного и долговременного знакомства»[12].

Однако нельзя путать открытость с общительностью: общительность может как сочетаться, так и не сочетаться с открытостью. Общительность может быть поверхностной, без «разговора по душам».

Открытость теснейшем образом связана со способностью к эмпатии (сердобольность). Умение сопереживать, ставить себя на место другого, способность к эмоциональной отзывчивости развита больше в культурах с высокой степенью коллективизма. Эмпатия — это эмоциональный отклик человека на переживания других людей, проявляющийся как в сопереживании, так и в сочувст­вии. При сопереживании эмоциональный отклик человека идентичен эмоции, переживаемой другим, это возможно только при осознании чувств переживающего.

Однако открытость может нередко соседствовать с хамством. Нет психологической дистанции между людьми, а значит можно высказать все, что ты думаешь. Как говорится, «какая свадьба без драки». Такое поведение не характерно для западного национального характера, когда близко к внутреннему миру не допускается никто, при этом со всеми окружающими остаются формально вежливые и ровные отношения.

Одно из проявлений самосознания человека, наряду с самооцен­кой — субъективная для него значимость мнений и оценок окру­жающих людей. Стремление заслужить похвалу, одобрение ста­новится одним из сильнейших мотивов деятельности. Мотивация одобрением сильнее проявлена в обществе с высокой степенью выраженности коллективизма, что в полной мере относится к российскому обществу, недаром существует шутка: ««понты» дороже денег».

«В русском национальном характере мотивация одобрением преобладает над мотивацией достиженческой. Русским свойственно не стремление к дости­жению результата любой ценой, а принадлежность к ре­ферентной группе. Например, для многих русских предпринимателей принадлежность к группе «новых рус­ских» (что внешне выражается одеждой, украшениями, предпочитаемыми местами отдыха и покупок, марками автомобилей, наличием сотовых радиотелефонов) важнее количества денег, которыми они обладают»[13].

 


[1] Bond R., Smith P. B. Culture and conformity: A meta-analysis of studies using Asch's (1952b, 1956) line judgment task // Psychological Bulletin. — 1996. — Vol.119. — P.111-137.

[2] Лотман Ю. М. Избр. Статьи: В 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и топологии культуры. – Таллинн, 1992. – с. 296.

[3] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 31.

[4] Экономические и социальные перемены. - 1993. № 5. - с. 48.

[5] Бердяев Н.А. Русская идея. – М., 2000. – с. 11.

[6] Бенедиктов Н. Русские святыни - М., 2003 - с.29.

[7] Бродель. Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV-XVIII вв. Т.З, Время мира. - М., 1992. - с. 468.

[8] Шмурло Е. Ф. История России. - М., 1999. - с. 67-68.

[9] Карамзин Н.М. История государства российского - М., 2000. - с. 211.

[10] Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2004. – с. 99.

[11] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 89.

[12] Сергеева А. В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. – М., 2004. – с. 95-96.

[13] Кочетков В. В. Психология межкультурных различий: Учеб. пособие для вузов. – М., 2002. – с. 90.

the-soviet-union

nationaldoctrine-foto.jpg